У Альфреда Викторовича было иное мнение относительно второй половины дня, но афишировать его он не был намерен. Как, впрочем, и почивать - тоже. Надо было разорвать дистанцию между собой и шайкой местных бандитов всех видов и мастей - проще сказать, на время спрятаться, подумать и принять какое-то спасительное решение. По его разумению общая ситуация с каждой минутой только накалялась и становилась лично для него все более рискованной.

Он вошел в дом, на лифте поднялся на третий этаж и едва шагнул к библиотеке, где собирался посидеть, да поразмышлять, как навстречу ему вышла Вера...

М-да... Чтоб там не говори про величие и чистоту души человека, но новые тряпочки на теле, прическа и внешность его тоже много значит. А главное, что при умении всякий имидж можно быстро поменять в любую строну. Вера - поразительно изменилась в многократно лучшую сторону. Перед Комаровским стояла не грубая бабища, которая утром таскала на плече двадцатилитровый бидон с молоком и натуженно крякала при этом, а стройная, крупная дама цветущего возраста, чем-то напоминающая, как прикинул Комаровский, - оперную певицу в тех летах, когда она достигает полного расцвета всех своих дарований. Длинное платье, белая блузка, высокая прическа, черт побери - бидон уже из подвала на кухню такие женщины не таскают. Только улыбка осталась той же - доброй и немного зазывной.

- А я, Альфред Викторович, вам уже спальню приготовила. Мне так хозяйка сказала. Вон в той светелке, рядом с библиотекой.

- Как ты? - спросил Комаровский, абы что спросить.

- Сказки какие-то нынче у нас , Альфред Викторович... Я и вещички собрала чтоб восвояси от позора, а мне повышение дали. Спасибо вам.

Про себя Альфред Викторович душевно выругался неприличными словами, но пересилился и улыбнулся.

- Держись Комаровского, Вера! И жизнь будет прекрасна!

- Мне так совестно...

- Чего ещё тебе совестно?

- Да сама не знаю! - и засмеялась, смущенно запылав лицом.

- Скажешь там, что я до вечера отдыхаю. - бросил Комаровский и шагнул к указанной своей спальне.

- Вам ничего не надо?

- Ничего, - буркнул Комаровский и прикрыл за собой дверь.

Через несколько минут он убедился, что пристроили его на жительство с уважением и даже некоторым почетом. Больше всего ему понравилось окно с полукруглой аркой верхней фрамуги. При желании просторное окно можно было заслонить модными жалюзями. Кровать ему предусмотрительно была предоставлена двуспальная. Из вещей, необходимых для существования современного мужчины, Альфред Викторович был обеспечен двумя телефонами,(внешней и местной связи) японским телевизором, транзисторным радиоприемником, в изголовье висела икона Спаса, другую стену украшал морской пейзаж под Айвазовского, а может и сам Айвазовский, от этих нуворишей всего ждать можно.

Единственное, к чему мог придраться оскорбленный Комаровский, заключалось в том, что в сортир прийдется бегать вниз, но и тут ему "показали фигу". Когда он толкнулся в узенькую дверь,. за ней оказалась просторная ванная комната со всеми остальными гигиеническими установками. Мало того! На бронзовом крючке, в целлофановом пакете с ещё не снятой фирменной биркой, висел роскошный купальный халат, цвета свежевыпавшего снега! Тапочки с каблучком, стоявшие под халатом - добили Альфреда Викторовича окончательно, и он поклялся самой страшной клятвой, которую только знал, что отомстить автору этого своего унижения самым чудовищным образом, который только выдаст его недюжинная фантазия.

Потом он слегка успокоился. Правильно - все планировалось на третьем этаже для комфортабельного быта будущих детей. И пока таковые не появятся, Альфреду Викторовичу предлагалось их замещать, что ли?! В качестве какой игрушки его сюда приладили, вот ведь оскорбительный вопрос в чем заключается?!

Но и разрешение этого вопроса Альфред Викторович отложил на будущее.