— Так, — еле сдерживая негодование, произнес Баринов, — значит, тебе опять захотелось взбрыкнуть? И какие у тебя на сей раз условия? Стать Княгиней Мира? Или хотя бы Владычицей Морскою, как в «Сказке о рыбаке и рыбке»?

— Ну что вы! Я девушка скромная, люблю тишину, покой, а все это ваше Человечество — толпа придурков, которые так и норовят отчебучить что-нибудь. Не желаю миром править, это скучно, неинтересно и пошло к тому же. Опять же, я не семи пядей во лбу, могу при такой работе напортачить чего-нибудь.

— Хватит кривляться! — рявкнул Баринов и тут же внутренне сжался от страха. Леденящего, тяжкого и неведомо откуда возникшего — не дай бог кому-то такой испытать!

— Нравится? — осклабилась Полина. — Страшненько стало, да?! А из окна прыгнуть вам не хочется?

Баринов понял: еще чуть-чуть — и он всецело окажется во власти этой миловидной «каштанки». И уже против собственной воли он встал и сделал два шага к подоконнику…

— Не надо, не надо! Я пошутила! — с притворным испугом воскликнула Полина. — Просто не люблю, когда на меня кричат. Хотите договориться по-хорошему? Садитесь, пожалуйста, Сергей Сергеевич.

Баринов почувствовал — Полина дала ему некоторую самостоятельность, но по-прежнему держит под контролем. Раньше никто не мог подавить контрсуггестию Сергея Сергеевича. Та же Полина прежде не могла этого сделать. А сейчас, выходит, смогла… Теперь ей ничего не стоит превратить профессора в рамолика или устроить ему эпилептический припадок, заставить выброситься из окна, повеситься на брючном ремне или вынуть из сейфа 20-зарядный «стечкин», выйти в приемную и расстрелять свою секретаршу, а потом Ларису Григорьевну и всех, кто прибежит, услышав стрельбу…

— Сергей Сергеевич, да у меня и в мыслях такого нет! — улыбнулась Полина. — Я ни за что не допущу такого ужаса.

— Твои условия? — пробормотал профессор нетвердым языком.

— Первый режим — это раз, — Полина загнула один пальчик на левой руке. — Отдельный коттедж, такой, как у господина Комарова, — это два. Няньку для Бореньки, горничную и повариху — это три, четыре и пять. Машину с шофером — я сама водить не умею — шесть. Ну и Юрочку Тарана — в постоянное пользование. Можно даже вместе с Наденькой и Лешкой. Я от них всех балдею!

— А можно без Нади и Лешки? — почти заискивающе произнес Баринов.

Полина пристально поглядела на профессора, и Сергей Сергеевич почти физически ощутил, как этот дьявол в женском обличье роется у него в мозгу.

— Вот как?! — сказала Полина, нахмурившись после того, как выудила что-то в голове Баринова. — Стало быть, вы собрались превратить Надю в спецсубъекта? И поместить в 8-й сектор? Это вы свели ее с этим ублюдком Женей?

— Не я, — страх опять накатил на Сергея Сергеевича. Так он не боялся даже тогда, когда в 1974 году на Кипре попал под обстрел турецкого тяжелого пулемета. Тогда лже-журналисту Баринову сожгли «Хонду», но самому ему удалось выскочить невредимым и смыться вместе с закладкой, которую надо было во что бы то ни стало вынуть из тайника. За этот маленький рулончик микропленки Сергей Сергеевич получил Красную Звезду и звание полковника.

— А я и не знала, что там тогда война была… — покачала головой Полина, перехватив мысль Баринова, и покачала головой. — Все говорят, что сейчас на Кипре — сущий рай. Как-нибудь съезжу, если захочу.

Последняя фраза должна была дать понять Баринову, что теперь Полина сама себе хозяйка и поедет туда, куда захочет, и тогда, когда захочет.