Турецкий главнокомандующий выглянул из шатра. Небо серело, а на востоке вдоль горизонта уже протянулась бледно-розовая полоска.

3 июля (21 июня) года, Раннее утро. левый берег Дуная, Зимница.

Полковник ГРУ Вячеслав Бережной

Два дня и три ночи русские саперы, стрелки, моряки, и даже казаки-пластуны, строили мосты через Дунай. Ночами медлительные румынские волы подвозили к самому берегу телеги с бревнами, досками, морскими канатами, гвоздями и прочей необходимой при строительстве наплавных мостов фурнитурой. Стук топоров и молотков, визг пил, скрип телег, мычание волов — этот строительный шум было просто невозможно скрыть. Ночью звуки над водой разносятся очень далеко. Турки явно что-то подозревали. С того берега к нам зачастили ночные гости. Но охрана работ была организована прекрасно. В передовой линии в дозоре находились кубанские пластуны, чувствующие себя в ночных дунайских камышах, как у себя дома. Усиленные несколькими инструкторами из воинов «племени летучей мыши», они сумели притащить нам несколько «языков» с того берега Дуная.

Все совпадало. Турецкий командующий, тот самый, Осман Нури паша, который в ТОТ раз оборонял Плевну, понимал, что мы в ближайшее время будем форсировать Дунай. Но он до сих пор не догадался о том, как именно мы это будем делать. Этот паша, объявивший себя султаном, думал, что мы строим плоты и лодки, и готовился отражать именно такую атаку. Хотя не так уж он был неправ — в ТОТ раз русские войска переправились через Дунай именно таким способом, под ураганным ружейно-артиллерийским огнем противника. Причем для маскировки авангард был одет в зимние черные мундиры.

Но, в этот раз все будет не так. Посоветовавшись с товарищами, я решил предложить русскому командованию технологию, которую она применяла при форсировании Одера весной 1945 года. Мы не строили плоты, мы строили наплавные мосты, причем, не один, а сразу три. Строили их мы в густых зарослях камыша, вдоль берега, укрытые этими самыми камышами от нескромных турецких взглядов. Но хуже всяких турок нам досаждали орды кровососущих насекомых, которые тучами поднимались над рекой, как только солнце склонялось к горизонту. Для защиты от них, как только опускалась темнота, мы разжигали дымари. В воде тоже была какая-то гадость, желающая испить русской кровушки. Хорошо только то, что Дунай не Нил, и не Ганг, и в нем нет крокодилов.

К тому же, к нашему счастью нам не надо было строить мост, рассчитанный на пропуск 30-тонных танков Т-34. Потребности нынешних войск были куда скромнее — мост, выдерживающий вес полевой пушки с зарядным ящиком и упряжкой, их вполне устраивал.

И вот сегодня, около полуночи, когда все уже было готово, к нам на правофланговую позицию приехали «полковник Александров». Вы конечно помните, чья негабаритная фигура скрывается за этим псевдонимом. Влез на мост и прошелся по настилу из дубовых досок. Плавучая конструкция шестиметровой ширины, прошитая четырьмя нитками морских канатов, даже не шелохнулась под его немалым весом. Было около трех часов ночи. Убедившись в прочности и достаточной длине конструкции, широко перекрестившись, наследник престола перерубил канат удерживающий один конец моста у берега. Пластуны из передового отряда, как и в нашей истории одетые в черные мундиры, уперлись шестами в речное дно, и начали разворачивать мост по течению.

— С Божьей помощью пошла, — выдохнул командир лейб-гвардии саперного батальона полковник Василий Данилович Скалон, когда тело моста медленно растворилось в темноте. Заглушая шуршание камыша, за нашими спинами саперы снова затюкали топорами по оставшимся от строительства бревнам.