На рис. 94 приведены результаты обработки данных по западно , центрально  и южно африканским группам, в основном включающим представителей макросемьи нигер конго, а также койсанов и представителей чадской ветви афразийской семьи. Для почти всех отобранных групп число зарегистрированных в каталоге мотивов сопоставимо и сравнительно высоко (от 45 до 75), хуже других представлены только хадза (вместе с сандаве) – 28 мотивов из списка. Общее число мотивов, встречающихся как минимум в двух отобранных традициях – около 300. Нило сахарские и кушитские традиции не включены, т.к. все они представлены в нашей базе данных относительно бедно: ни для одной из соответствующих групп нет даже 40 мотивов.

Статистическая обработка позволила выделить лишь одну заметную тенденцию – южно  и в меньшей степени центрально африканские традиции (слева от оси ординат) противостоят западноафриканским (справа от оси ординат). Эту тенденцию отражает первая главная компонента факторного анализа. Остальные компоненты, начиная уже со второй, дают хаотическую картину. Языковая принадлежность носителей традиций с зарегистрированными наборами мотивов если и коррелирует, то лишь на локальном уровне, причем и здесь отличить языковые связи от территориальных вряд ли возможно. На рис. 94 южные банту (тсонга, суто, зулу) группируются в отдельный кластер, а банту Камеруна, Габона, Конго и Замбии (конго, луба, фанг, бемба) – в еще один. Однако банту Кении, Танзании и Зимбабве оказываются близки бушменам Намибии и занде ЦАР.

Рис. 95. Результаты статистической обработки мотивного состава 30 фольклорных традиций Африки южнее Сахары. Значения первой главной компоненты факторного анализа: большой квадрат – более +1,00, маленький квадрат – от +0,00 до +0,01, маленький кружок – от 0 до – 0,99, большой кружок: менее –1,00. 1. Бантуязычные группы. 2. Прочие представители макросемьи нигер конго. 3. Афразийцы чадской ветви. 4. Койсаны.

То, что различия в сюжетно мотивном составе африканских фольклорных традиций определяются их географической удаленностью друг от друга, видно на рис. 95. В наибольшей степени различаются наборы мотивов запада Западной Африки и Южной Африки. На величину различий указывают условные показателя, отражающие интенсивность сочетания различных мотивов. У фульбе и зулу общих мотивов меньше всего, что соответствует их локализации на разных концах африканского континента.

Североамериканские и сибирские материалы дают иную картину (рис. 96). Языковая принадлежность носителей традиций и здесь не играет существенной роли, что уже было отмечено нами ранее [Сенько и др. 2010]. Однако если африканские традиции в пространстве первых двух главных компонент факторного анализа равномерно распределяются вокруг центра координат, то североамериканские и сибирские образуют резко противопоставленные друг другу группы. Сами традиции значительно богаче африканских.

Общее число мотивов, встречающихся как минимум в двух разных традициях, для 30 североамериканских групп составило около 700, для 30 сибирских – около 600, что вдвое больше, чем в Африке. В большинстве отдельных традиций число зарегистрированных мотивов находится в пределах от 70 до 200.

Рис. 96. Результаты статистической обработки мотивного состава 20 фольклорных традиций Северной Америки методом факторного анализа, первая и вторая главные компоненты. 1 ГК – 8,9 %, 2 ГК – 8,1 % информации.

В Северной Америке традиции северо запада континента противостоят остальным, а западные и южные – северо восточным. Эти оппозиции не являются простой проекцией географического положения этнических групп.