Главным препятствием для становления новых типов хозяйства и более сложных форм социальной организации в Африке явилась неустойчивость погодных условий в большинстве областей континента. Количество осадков и время их выпадения, а также динамика речных паводков существенно меняются от года к году. В подобной ситуации оптимальной могла быть широкая адаптация и мобильность, но никак не специализированное собирательство, трансформирующееся в земледелие. После того как производящее хозяйство все же получило распространение, главную роль чаще всего стало играть не земледелие, а скотоводство [Garcea  2004: 138]. Впрочем, в тропической Африке и для него имелся мощный барьер – муха це це, переносящая смертельную для скота инфекцию. Барьер имелся и на пути распространения ячменя, пшеницы и других окультуренных на Ближнем Востоке растений, поскольку они были приспособлены к средиземноморскому климату с выпадением осадков зимой.

Огромное влияние на историю Африки оказали климатические колебания конца плейстоцена и голоцена. Примерно 14 тыс. л.н., как уже говорилось, аридные условия в Северной Африке сменились плювиальными. После 600 летнего периода похолодания и аридизации (поздний дриас) в XI тыс. до н.э. начался голоцен, Сахара стала получать достаточно осадков, а разлившийся Нил затопил заселенную полосу нильской долины. В результате население из бассейна Нила стало распространяться на запад [Gifford Gonzalez  2005: 190]. Создатели этой культуры рубежа плейстоцена и голоцена занимались рыбной ловлей на озерах и реках, и ее маркирующим признаком являются костяные гарпуны. В Магриб она не проникла, там представлена капсийская культура, восходящая к местным более ранним палеолитическим комплексам. В тот же период, т.е. в IX, если не в X тыс. до н.э., по всей Сахаре распространяется керамика – самая ранняя в мире за пределами Восточной Азии [Haour  2003: 207–208; Huysecom  et  al. 2009; Le  Quellec 2009: 174–175; Smith 1992].

Предполагается, что лишь дважды в африканской истории, причем оба раза на севере, был самостоятельно преодолен порог, отделяющий производящее хозяйство от присваивающего. Первый раз это случилось в восточной Сахаре, где в VII  тыс. до н.э. мог быть одомашнен крупный рогатый скот. Поскольку, однако, несомненных находок костей домашнего быка ранее середины V  тыс. до н.э. в Северной Африке нет, остается вероятность того, что генетическое своеобразие африканского скота вызвано скрещиванием передневосточного скота с местным диким быком. В литературе по этой проблеме есть очень разные мнения [Barker  2002; Connor, Graham  2004: 40–43; Garcea 2004: 116–117, 141; Honegger 2009: 4–5; Le  Quellec 2009: 178–180; Robbins 2006: 82]. Более надежен факт окультуривания африканского проса, сорго и некоторых других видов в Сахеле не позже конца III  тыс. до н.э. [Connor, Graham  2004: 43 44].

К югу от Сахары и к западу от бассейна Нила производящая экономика распространилась в III II тыс. до н.э., а в Кении – в IV–III  тыс. до н.э. [Gignoux  2011; Hassan  2003: 130; Lane  et  al. 2007: 78; Robbins 2006: 82; Smith 1992: 131; Stahl 1994: 71–72]. При этом скотоводы и охотники северо западной Кении, которые во второй половине III  тыс. до н.э. воздвигали сооружения из каменных плит, что косвенно свидетельствует об усложнении общественной организации, выращиванием растений не занимались [Hildebrand  et  al. 2011]. Даже если допустить, что какие то носители нило сахарских и афразийских языков были вовлечены в процесс становления производящей экономики еще в раннем голоцене, районов южнее Сахары и особенно южнее Сахеля эти новшества не коснулись.