— Фантастично, — сказал Брайерс. — Позволите мне перевести?

— Не трудитесь, — сказал Бен, протягивая ему лист бумаги. — Вот мой перевод. Лара, увидите его через минуту.

Брайерс взял лист и несколько секунд разглядывал его.

— Я могу это сделать! — воскликнул он. — Бен, по этому тексту я могу найти затонувшее судно. Могу рассчитать скорости ветров в это время года. Мы имеем неплохое представление о скорости тех судов. Может, даже смогу рассчитать скорость дрейфового течения между Сусом и Карфагеном. О да, я могу это сделать. И мы будем соавторами.

— Я знал, что вы сразу же поймете, — сказал Бен. — Брайерс, я однажды вечером отправился осмотреть ваше судно, не спросив разрешения. Обещал Ларе извиниться перед вами и вот, извиняюсь. Я не был уверен, пока не увидел ваших записей и превосходных зарисовок, что мы шли здесь параллельными путями.

— Может, Брайерс и понял сразу же, однако я — нет, — сказала я. — Это что, карта с крестиком, указывающим, где лежит затонувшее судно?

— Нет, не карта, — ответил Брайерс. — Это пластина, так ведь, Бен? Ее вывесили граждане Карт Хадашта и Совет Ста Четырех, видимо, это был суд в Карфагене, чтобы ознаменовать подвиг, совершенный человеком по имени Карталон в то время, когда Карт Хадашту угрожал Агафокл, греческий тиран из Сиракуз.

Этот Карталон отплыл из Карт Хадашта на судне, выполнявшем некую особую миссию. Но судно оказалось во власти сил зла. Груз, предназначавшийся для того, чтобы нанять войско для помощи Карт Хадашту, на самом деле должен был сослужить службу изменнику. Я думаю, Бомилькару, а вы, Бен?

Бен кивнул.

— Таково и мое предположение.

— Что-то подсказывает мне, вы объявите, что это зубеировское судно, — сказала я.

Раздался негромкий стук в дверь, и в палату заглянул Хеди.

— Извините, что помешал. Бен, как себя чувствуете?

— Ничего, — ответил тот. — Врачи говорят, Нора не задела ничего жизненно важного, рана поверхностная. По-моему, в некоторых отношениях быть легко раненым не так уже плохо. Вот только поехать с вами в пустыню не смогу.

— Знаю и сожалею. Кстати, Лара, мы уже почти готовы к отъезду. Все вернулись из музея и старой части города, вещи вынесены, и внедорожники тоже здесь. Нужно поторапливаться, чтобы оказаться к закату в пустыне.

— Ладно, дайте мне еще несколько минут. Я должна услышать конец истории. Ну, что скажете, это зубеировское судно?

— Возможно, — ликующе ответил Брайерс. — Очень возможно. Смотрите, — он указал на перевод. — Судно везло вино, масло, монеты — все это могло находиться в амфорах или, возможно, в пифосах, это терракотовые сосуды несколько иного вида — и, хоть верьте, хоть нет, золотую статую Ваал Хаммона. Мало того, оно затонуло где-то севернее города Хадрамаут, возможно, современного Суса. Мы знаем, что в римские времена Сус назывался Хадруметум, римляне обычно латинизировали географические названия. Таким образом, Хадрамаут, Хадруметум и в конце концов Сус. Знаете, Бен, если мы сможем найти судно, и груз его соответствует описанию груза на судне Карталона, если мы сможем датировать какую-то часть груза, и даты окажутся близкими, мы датируем затонувшее судно с точностью до года-двух, возможно, триста восьмым годом до нашей эры. Это почти невозможно, но мы, видимо, все-таки преуспеем. Прошу прощенья, Лара, мы должны объяснить. Агафокл угрожал Карт Хадашту между триста десятым и триста седьмым годами до нашей эры, и Бомилькар, один из военачальников, который должен был организовать оборону Карфагена, замыслил государственный переворот, пытался прийти к власти, пользуясь затруднительным положением города.