– Указ 1964 года никто не отменял, – стараясь выглядеть строгим, пояснил отец. – Кто не состоит в Союзе писателей или в Союзе художников не считается профессиональным литератором или художником и подлежит высылке в деревню Кукуево Нездешнего уезда.

Скулову давно не нравилось, что дочь шляется по компаниям, где собирались всякие отщепенцы. Он вообще недолюбливал творческий народец, не считая их за нормальных людей. Эта скользкая публика вечно тёрлась в его доме благодаря супруге, отравляя их совместную жизнь. Но если бы дочь хотя бы общалась с самыми приличными представителями этого презренного цеха. Так ведь своенравная девчонка, словно специально желая позлить обожающего её отца, выбирала для общения полуподпольных неформалов, с которыми власти активно боролись. Между тем после громкого пропагандистского процесса над литературоведом и критиком Андреем Синявским и переводчиком поэзии Юлием Даниэлем даже рядом находится с потенциальными диссидентами стало опасно. А дочка, кажется, всерьёз вознамерилась найти себе в этой сточной канаве женишка, в чём откровенно признавалась папе…

– У меня, дядя Жора, знаешь, какие талантливые знакомые есть. Что ты!

Марина сама не заметила, как всерьёз заинтересовалась Игорем. Немного простоватый лейтенант-лётчик чем-то зацепил её. Возможно тем, что не был распущенным и пресыщенным жизнью, как многие её знакомые. Избалованные красавчики давно ей наскучили. Люди же искусства просто не годились в избранники, ибо нуждались не в верных подругах жизни, а в заботливых няньках, натурщицах, временных сексуальных партнёршах. В этой среде легко можно было найти интересного собеседника, объект для искреннего восхищения, но не настоящего мужчину.

Да, Игорь не носил модных гавайских рубашек, не пользовался дорогим французским парфюмом и не сходил с ума от картин её любимых Тулуз-Лотрека и Поля Гогена (впрочем, в её силах было заинтересовать возлюбленного собственными интересами). Но зато в этом парне чувствовалась так ценимая женщинами надёжность и доброта. Конечно, при желании Марина могла бы найти во внешности и поведении своего избранника тысячу недостатков, но когда любишь, всё воспринимаешь без раздражения. Даже его простой одеколон «Полёт» её не раздражал, хотя для большинства девушек из высшего света мужчина, пользующийся общедоступной советской парфюмерией навроде «Шипра» или «Тройного», пах не лучше грузчика или сельского тракториста.

На свидание Игорь часто приезжал прямо с аэродрома. От его потёртой куртки, волос очень мужественно и романтично веяло военной кожей и самолётами. У девушки начинала от волнения кружится голова. Она чувствовала рядом настоящего мужчину, готового носить любимую на руках и трогательно заботится о нёй.

– Сейчас молодые мужчины, как электрические самовары, – объяснила причину своего выбора подруге Марина. – Посмотришь на такого «крутышку»: с виду настоящий самовар со всеми прибамбасами. А пригладишься – обыкновенный декоративный чайник…

Отец Марины при всей своей строгости души не чаял в своей любимице, а дочь крутила им, как хотела. Впрочем, юная особа привыкла повелевать не только домочадцами. Своевольная и капризная она с лёгкостью крутила своими ухажёрами. Но мужчины всё равно буквально штабелями валились к ногам этой взбалмошной особы с повадками вредины-принцессы. Так что Игорь Нефёдов был далеко не первым в списке её почитателей. Но именно этому простому парню выпал счастливый билет, ибо его чувство к генеральской дочке оказалось небезответным.

Увлёкшись молодым лётчиком, Марина ввела его в свой мир, где обитали только избранные.

При всей своей избалованности, она была утончённым, ажурным созданием с большими духовными запросами. В детстве родители постарались дать самое лучшее воспитание своему единственному чаду.