Кекс вытер взмокшую правую руку о штанину и вновь приник к прицелу, палец мягко лег на спусковой крючок, последние секунды перед боем, перед первым выстрелом, после которого уже ничего нельзя будет изменить, долгие, привычно растягивающиеся на часы. Сбоку простучала короткая очередь — началось! Глаза напряженно до боли впились в рослую чернокожую фигуру выбирая упреждение. И вдруг она непостижимым образом расплылась, теряя очертания, и перед мысленным взором Кекса мелькнуло испуганное женское лицо и несколько детских мордашек жмущихся к материнскому подолу. Он быстро моргнул, стряхивая наваждение и, зажмурив глаза, преодолевая себя, как перед парашютным прыжком, будто с разбегу бросаясь в холодную воду, с силой дернул спуск. Автомат кашлянул, выплевывая свинец, и забился в руках, ствол повело в сторону и вверх, задирая смертоносный свинцовый веер к верхушкам деревьев. Длинная бесполезная очередь в положенных три секунды опустошила магазин.

Когда Кекс смог заставить себя вновь глянуть на тропу, там царило смятение. Жандармы, пригнувшись к земле, ошалело крутили головами, ощетинив во все стороны стволы, не пытаясь ни ответить на огонь, ни найти какое-нибудь укрытие, так и не поняв, откуда их убивают. Чернокожий, беседовавший с пулеметчиком, громко и страшно выл на одной по-волчьи тоскливой ноте, а из развороченного живота сизыми клубками вываливались внутренности. Зато пулеметчик, удобно примостившись за телом еще живого товарища, лихорадочно дергал затвор, явно готовясь открыть огонь. Кекс чувствовал себя совершенно опустошенным и смертельно уставшим, он тупо смотрел на то, как под точным злым огнем его товарищей гибли так и не пришедшие в себя преследователи. Потом внезапно вспомнилось про расстрелянный одной очередью магазин, и рука даже потянулась его поменять, но на полпути замерла, какая, в сущности, разница, есть в автомате патроны или нет. Теперь, когда он все-таки убил человека за деньги, все потеряло смысл, все обесценилось.

Конечно, он уже успел и раньше пострелять здесь, там возле блокпоста на выезде из города, но там был быстротечный, не оставляющий времени на раздумья и обходные маневры встречный бой. Жестокий, короткий и кровавый, но, тем не менее, честный с абсолютно равными шансами. Они стреляли в него, он, чертом крутясь под вражескими пулями, в них, в итоге он жив, а они нет. Все справедливо, просто он оказался умелее, искуснее, везучее, наконец. И дрался он там не за деньги, за жизнь. Глупо, конечно, но здесь сейчас все было по-другому. Какая-то неуместная, темная достоевщина, с преступлениями, раскаяниями и наказаниями, свойственная видимо только таким как он, людям с претензией на тонкое чувственное восприятие мира и интеллигентность. Ведь вот наверняка Маэстро с Самураем не терзаются подобными комплексами, нет, это удел гнилого интеллигента…

Пулеметная очередь прошла над головой, осыпав его ворохом какой-то мелкой трухи, заставляя опомниться и собраться. Что-то давно не слышно выстрелов Самурая и Беса? Ах да, ведь расстреляв по магазину, нужно было сразу же уходить, не дожидаясь дополнительной команды! Черт, как можно было об этом забыть?! Не хватало еще из-за своих интеллигентских рефлексий в самый не походящий момент подвести товарищей. Он бестолково заметался, одновременно пытаясь пристегнуть к автомату новый магазин и вертя головой в поисках кого-нибудь из отступающих стрелков. Так никого и не увидев Кекс вскочил на ноги и низко пригибаясь к земле метнулся назад уходя за обратный скат крутого холма, где невидимый для преследователей он сможет спокойно осмотреться и оценить обстановку. В любом случае бросить его не могли, наверняка остальные ждут дальше в сырой и темной безопасной глубине тропического леса, всего в нескольких минутах быстрого бега отсюда.

Пули ударили в спину, когда он уже был на самой вершине, готовясь одним длинным прыжком перескочить на ту сторону гребня. Быстрые и беспощадные кусочки металла, выброшенные из пулеметного ствола, гудящим жалящим роем наполнявшие воздух.