— Больше ничего нет, — отрешенно повторил тот, отворачивая голову в сторону.

— Нет, башкой вертеть не надо. Будешь смотреть на это!

Ствол обреза больно уперся в щеку хозяина квартиры, не давая ему повернуть голову.

Охнула в ужасе женщина. Кивок в сторону Кабана:

— Придержи бабу, пусть тоже посмотрит. Только чтоб не верещала! — и уже Куцему. — Приступай! Потом поменяетесь.

Все еще улыбаясь, Куцый неспешно раздвинул в стороны полы халатика, обнажив груди девушки, та будто впала в оцепенение и не пыталась ни кричать, ни сопротивляться.

— Небось целка еще? Что молчишь, язык проглотила? Так хоть кивни, а то придется самому посмотреть, — рука бандита скользнула в прозрачные черные трусики.

Девушка судорожно закивала.

— О как! — удивился Куцый. — Вот повезло то! Бывает же такое! Начальник, если не возражаешь, я ее лучше дубинкой продырявлю, а то перепачкает всего. А я крови не люблю.

Маэстро коротко кивнул соглашаясь. Рядом задергалась женщина, но Кабан без малейшего труда придавил ее к полу. Куцый тем временем резким рывком разорвал на девушке трусики и теперь расталкивал в стороны в отчаянном усилии сжатые колени. Наконец это удалось и, плотоядно оскалившись, бандит нацелился дубинкой в только ему видимую мишень между раздвинутых бедер.

— Стойте, — тихим надтреснутым голосом выговорил мужчина. — Стойте. Не делайте этого. Я все отдам.

Маэстро и Кабан с облегчением вздохнули. Кабан громко во всю силу легких, Маэстро про себя, неслышно, и тут же скомандовал Куцему.

— Прекрати!

— Сейчас-сейчас, — хрипло прошептал тот в ответ, закатывая глаза и с остервенением пытаясь пропихнуть жесткую резину дубинки в сжавшуюся девичью плоть.

— Отставить, я сказал! — в полный голос рявкнул Маэстро, для убедительности качнув обрезом.

— Да-да, я ничего, — испуганно пробормотал Куцый, поспешно отдергивая дубинку, но, не сводя вожделеющего взгляда с бритого треугольника между разведенных в стороны ног девушки.

Через десять минут из подъезда блочной пятиэтажки неспешным прогулочным шагом вышли двое оживленно беседующих мужчин, закурили и свернули за угол в сторону автостоянки.

Уходивший из квартиры последним, Кабан, еще раз проверил узлы стягивающих руки и ноги хозяев веревок, осторожно запахнул халат, прикрывая наготу девушки, и в последний раз осмотрелся по сторонам. Вроде ничего не забыл. Ах, да! Вытянув из кармана складной швейцарский ножик, он аккуратно отхватил солидный кусок телефонного кабеля — так надежнее, и направился к двери. Через минуту налетчик вышел из подъезда, постоял, подставляя лицо мягким лучам закатного солнца, и припустил ленивой трусцой к выходу из двора. Слегка располневший молодой парень бежит от инфаркта — такой образ он предлагал в данный момент окружающему миру, и надо сказать, даже самый взыскательный критик не нашел бы в нем ни малейшего несоответствия.

Долго бежать Кабану не пришлось, в двух кварталах его подобрала старенькая, но ухоженная «шестерка» с двумя подельниками внутри. Дело было сделано, в спортивной сумке небрежно брошенной на заднем сидении по соседству с двумя обрезами и резиновой дубинкой лежали двести тысяч рублей в пачках еще перетянутых банковскими лентами.

— Не плохо за час работы, — озвучил общую мысль Маэстро.

— Столько поди одни олигофрены зарабатывают, — мечтательно протянул Куцый.

— Кто?

— Ну эти, которые нефть там продают, или газ…

— Олигархи, — невольно улыбнулся Маэстро.

— Да не один ли хрен!

Взрыв хохота прервал звонок мобильного телефона. Маэстро, все еще улыбаясь, извлек аппарат из кармана и поднес его к уху.