— Благодарю.

— Я говорю это потому, что насчет твоей персоны было и другое мнение. О некоторых твоих подвигах — к счастью и к несчастью — все еще помнят. И беда в том, что в случае с такими людьми, как ты, помнят в основном плохое. Можешь, однако, быть спокоен: для меня ты не старый греховодник, а хороший профессионал.

— Благодарю.

— Твоя ирония неуместна. Есть вещи, которые не в моей власти. Но в том, что зависит от меня, можешь всегда рассчитывать на мою поддержку.

На сей раз воздерживаюсь от выражения благодарности, чтобы он снова не упрекнул меня в ироничности.

— Могу ли я все же узнать, в каком качестве я буду работать?

— В качестве Эмиля Боева. Аттестация — выше некуда!

— Не будем льстить друг другу, господин полковник.

— Не буду скрывать — твоя роль будет несколько двусмысленной. Точнее, неофициальной. Не из-за отсутствия доверия, а потому, что этого требует конкретная ситуация. Ты лучше разбираешься в подобных вещах. Ты ведь всегда действовал как нелегал.

— Верно.

— И напрямую контактировал исключительно с генералом.

— Именно так.

— Сейчас будет так же. С той лишь разницей, что вместо генерала теперь буду я.

Скоро девять. Собираюсь уходить, когда появляется Земляк.

— Ты один в офисе?

— Бухгалтер тоже на месте. Наверно, всё свои кроссворды решает.

— Какие еще кроссворды?

— А чем ему еще заниматься, если в магазине нет никакой торговли.

— Ты хочешь, чтобы уже в девять утра была торговля! Надо будет как-нибудь сводить тебя к нам на производство, чтобы ты своими глазами увидел, как идет бизнес.

— Извини, — говорю, — не хотел обидеть твой бизнес.

— У тебя и не получится. Ты разве не видишь, что если так и дальше пойдет, то мы скоро всю Софию зарешетим. Даже не верится, что еще каких-нибудь пять-шесть лет назад люди и не помышляли о решетках.

В этот момент в магазин входят Патлатая с Конопатым, и это дает мне возможность удалиться. У меня встреча с Однако, но еще рано, и я иду кружным путем. На аллее перед памятником Неизвестному солдату уличные торговцы антиквариатом уже разложили на лотках свой товар. Медленно обхожу их, чтобы убить время, когда вдруг один из торговцев окликает меня.

— Ты, похоже, не узнал меня, — констатирует он, заметив мою растерянность.

Теперь припоминаю. Он был каким-то невысоким чином в военной разведке. Потом стал дипкурьером. А потом… А потом — не знаю. Чтобы не обидеть, останавливаюсь перед его лотком и рассматриваю выставленный товар.

— Ордена, медали… Значит, все никак не расстанешься со знаками боевой славы?

— Да ведь они меня кормят.

— Много же их у тебя…

— Все, что хочешь, есть.

И на всякий случай спрашивает:

— Возьмешь что-нибудь? Или тебе своих наград хватает?

— Нет, своих у меня нет.

— Ну да, ты ведь из тех, кого награждают посмертно. Боец невидимого фронта.

— Клиентов, наверное, много? — меняю тему.

— То-то и оно, что не много. Раньше все гонялись за наградами, а сейчас и за два лева ничего не берут.

Иду дальше и выхожу на улицу Раковского. Все больше погружаюсь в будничную повседневность. Отложив на потом размышления, анализ и извлечение выводов, занимаюсь тем, что созерцаю окружающие меня бытовые сценки: толпу на автобусной остановке, женщин с хозяйственными сумками, обходящими магазины, детей, идущих беспокойной вереницей за своей учительницей.