— И все-таки?

— Учитывая, что фирма «Фурман и сын» занимается исключительно предоставлением фактических сведений и не дает консультаций, мне следовало бы ответить молчанием. Но поскольку я уважаю вас, как старого клиента и человека, в какой-то мере близкого моему отцу, позволю себе предложить вам — не как вывод, а просто как информацию к размышлению — следующую скромную гипотезу.

Он умолкает, словно подыскивая для себя по возможности необязательную форму наставления, и устремляет поверх очков взгляд к потемневшему от времени потолку, словно ждет, что подходящая форма отыщется именно там. Потом говорит:

— Я допускаю, что ваш клиент обладает действительно внушительным состоянием. Но не верю, что основная его часть сосредоточена в двух-трех местах, как, похоже, полагаете вы. Напротив, оно рассредоточено по десяткам различных мест и, вероятно, в самых разных формах: денежные вклады, ценные бумаги, недвижимость и прочее.

— В чем, по-вашему, причина, такого нелепого дробления капитала?

— Для вас это, может, и нелепость, но другой бы назвал это предусмотрительностью. Вам ведь известно, что еще древние евреи советовали хранить имущество в трех видах: в золоте, в деньгах и в недвижимости. Даже простая домохозяйка перед тем, как уехать из дома на более или менее продолжительное время, не прячет свои скромные сбережения в предназначенной для этого шкатулке, а рассовывает их частями по шкафам, по матрасам и по банкам. Опять скажете, нелепость? Но она нередко дает результат: если в дом заберется вор, он сможет отыскать один или два тайника, но всегда есть вероятность, что он не сможет обнаружить всех имеющихся.

Фурман делает паузу, придавая своему взгляду за очками как можно более невинное выражение, и заключает:

— Ваш клиент, как мне кажется, предусмотрительно рассовал свое имущество в таких отдаленных частях света и в таких разнообразных формах, что, если даже он подвергнется краже — однократной или многократной, — он не слишком пострадает.

— Ваша гипотеза действительно потрясает логикой, — признаю. — Что же касается вашей дальнейшей работы, то позвольте мне сначала изучить документы, которые вы мне так любезно предоставили. Хотя могу сказать и сейчас: давайте продолжим наше сотрудничество. Будем, по крайней мере, рассчитывать на то, что, как у нас говорят, из-за куста выскочит заяц.

— Зайца могли бы и не упоминать, — сухо возражает Фурман. — Я, господин, член общества защиты животных и к тому же вегетарианец.

— У меня такое ощущение, что твой гараж под наблюдением, — говорю спустя несколько дней ТТ.

— Факт уже установлен и занесен в судовой журнал, — успокаивает меня хозяин дома.

— Полагаю, ты уже установил и наблюдателей?

— Это украинцы. А может, и кто-то другой.

Он берет из коробки сигару, снимает с нее целлофан, нюхает ее и возвращает на место.

— Не в упрек тебе будет сказано, Эмиль, но с тех пор, как в моем тайном обиталище появился ты, оно стало оживленнее венского вокзала.

Он снова берет сигару и снова кладет ее назад.

— Курить на голодный желудок вредно…

Спешу согласиться, поскольку чувствую, что и мой пустой желудок уже урчит от неудовольствия.

— Но если мы перейдем в кухню, у меня опять случится приступ булимии, — рассуждает Табаков.

Он нажимает кнопку под столом, и в кабинете бесшумно возникает Макс или Мориц.

— Приготовь два кофе, мой мальчик.

— Кофе, и только? — спрашиваю.

— И принеси гостю песочное печенье.