– Их сдали в пакистанской разведке, – мрачно сообщил Рассел, – я всегда считал, что им нельзя доверять. Но в данном случае у нас не было другого выхода.

– Выход есть всегда, – возразил Эйссинджер, – необходимо более тщательно и продуманно планировать ваши операции. Простите меня, мистер Рассел, но я вынужден снова напомнить, что мы имеем дело с очень необычным врагом. Они не ценяет не только чужие жизни, но и с радостью готовы умирать во имя собственных идей. Для них не существует никаких моральных запретов во имя торжества собственных ценностей. Они готовы на любые жертвы ради собственной победы, уничтожая как врагов, так и своих соотечественников. А наше общество уже давно не готово к подобным жертвам. Когда самолеты врезались в башни Торгового центра и падали на Пентагон, почти все аналитики, еще не имея конкретной информации, были убеждены, что подобные акты могут совершить только боевики бен Ладена. Найти сразу двадцать европейцев или американцев, готовых вот так бессмысленно и страшно отдать собственные жизни, сегодня практически невозможно. А для тех, кто захватывал самолеты, это в порядке вещей. Они искренне верили, что попадут в рай. И еще более искренне верили, что их борьба имеет смысл.

Идеология – страшная сила в руках демагогов и фанатиков. В своем время наш президент Эйзенхауэр говорил, что солдаты коммунистического лагеря всегда сражаются лучше, чем солдаты стран демократической коалиции. Немцы во время войны называли русских солдат людьми с «пониженным инстинктом самосохранения». Был такой термин у немецких психологов. Они не могли понять, почему русские обреченно дерутся до последнего человека, отбиваются до последнего патрона и умирают, даже не пытаясь спасти свои жизни, даже когда их поражение абсолютно очевидно. Нелогичность «русских варваров» их даже пугала, вот они и придумали такой термин. На самом деле все было гораздо проще. У русских советских солдат была своя идеология, своя пропаганда, которая оказалась гораздо сильнее фашистской идеологии и нацистской пропаганды. Это был один из самых сильных факторов, повлиявших на ход войны. Сейчас о нем стараются не вспоминать, ведь это означает признать победу сталинской идеологии, что противоречит нынешним либеральным установкам европейских политиков. Но все было именно так. Миллионы советских людей верили, что защищают свою страну от захватчиков, свои дома и свои семьи, что было, в общем, правдой. Сталин однажды сказал в разговоре с Черчиллем, что солдаты защищают не Советскую власть, а свои дома, свои семьи, свою Русь. Он так и выразился. Нужно сказать, что он был умным человеком и трезвым прагматиком. А вот убедить миллионы немцев, что они сражаются за расовое превосходство своей нации, что эта мировая борьба против евреев и славян, оказалось гораздо сложнее.

И дело было даже не в том, что Гитлеру и его гнусной компании этот фокус не удался. Он как раз удался в отношении подавляющего большинства униженного немецкого населения. Затянувшаяся инфляция и потрясения двадцатых годов заставляли немцев верить в любую чушь, даже во всемирный заговор евреев, особенно учитывая тот факт, что большинство крупных банкиров в Германии и в Европе были еврейского происхождения. Как, впрочем и всегда. Но мы говорим не только об обывателях. А вот генералы и фельдмаршалы ему не поверили. Они его презирали, даже когда выполняли его приказы, в отличие от советских генералов и маршалов.