– Здравствуйте господин Физули, – сказал Фоксман на хорошем русском языке, протягивая ему руку, – я очень рад, что вы приняли наше предложение.

Он был в сером костюме и черной рубашке без галстука. Очевидно, он не очень любил пиво, так как за двадцать минут ожидания не выпил даже четверти кружки. В бар вошел еще один мужчина с типичной арабской внешностью. Смуглое лицо, черные волосы, нос с характерной горбинкой, подчеркнутые скулы. Этому посетителю было не больше двадцати пяти лет. Увидев смуглолицего, он кивнул ему в знак приветствия и, заказав себе минеральной воды, подошел к столику.

– Здравствуйте, уважаемый Бахыш-хан, – вежливо поздоровался вошедший.

– Добрый день Маджид, – протянул ему руку поднявшийся Бахыш-хан, – садись. Я рад, что ты приехал.

– Я немного задержался, прошу меня извинить, – сказал Маджид, усаживаясь напротив.

– Ничего, – улыбнулся Бахыш-хан, – я был уверен, что ты приедешь. Если не возражаешь, давай перейдем на арабский, чтобы нас не понимали.

– Здесь никого нет, – оглянулся по сторонам Маджид. В дальнем углу сидели двое посетителей, и сонный бармен скучал за стойкой.

– Все равно так будет лучше, – улыбнулся Бахыш-хан. – Ты уже знаешь, почему мы выбрали именно тебя?

– Да, знаю. Мне сказали, что вы хотите увидеться со мной, чтобы поговорить о моих проблемах.

– Ты ведь заканчиваешь химический факультет в Кембридже, – напомнил Бахыш-хан, – и, насколько я знаю, твои успехи радуют преподавателей и твоих уважаемых родителей.

– Спасибо. Я стараюсь учиться хорошо, чтобы оправдать их доверие.

– Ты уже решил, где именно будешь работать? Выпускника Кембриджа будут готовы принять лучшие лаборатории мира.

– Мне предлагают остаться в самом Кембридже, делать докторскую диссертацию, либо работать в крупной американской фармацевтической компании.

– И что ты решил?

– Пока не решил. У меня еще есть время до первого числа.

– Ты не должен забывать, что в первую очередь ты мусульманин, а уже потом выпускник Кембриджа.

– Я об этом всегда помню, – очень серьезно ответил Маджид, – и стараюсь не нарушать наших заповедей.

– Это очень хорошо, Маджид. Ты, наверное, удивился, когда увидел, что я пью пиво, этот алкогольный напиток, неугодный Аллаху. Но так нужно, иначе я вызвал бы ненужные подозрения. Если мы будем сидеть в этой пивной и пить минеральную воду, на нас сразу обратят внимание. Иногда во имя высших целей мы обязаны нарушать некоторые наши заповеди…

– Я понимаю.

– Мы хотим предложить тебе работу, Маджид. Очень сложную и очень ответственную работу. На благо всего мусульманского мира. Это будет работа, достойная такого человека, как ты.

– Я вам верю, уважаемый Бахыш-хан, но мои родители… Что они скажут? Ведь отцу было так трудно оплачивать мое обучение в Англии. Мы не настолько богаты, чтобы я отказывал американцам.

– Насчет денег можешь не беспокоиться. У тебя будет зарплата в несколько раз большая, чем та, которую ты получал бы в самой крупной фармацевтической компании Соединенных Штатов. И все долги твоего отца мы оплатим еще до того, как ты начнешь свою работу.

Маджид судорожно вздохнул. Провел рукой по лицу.

– Если все будет так, как вы говорите…

– Только так, Маджид, только так.

– Тогда я, конечно, согласен.