На стенах висели в простых рамах репродукции пейзажей голландских художников. Занавески были одноцветными, без намёка на рисунок.

Сказать, что на первый взгляд комната казалась безликой, значило не сказать ничего. Однако следовало выяснить, была ли безликой сама Мэри Сандерс, или она обитала в той обстановке, которую ей предложили хозяева дома.

— Скучновато, — заметила Глория, словно прочитав мои мысли. — И не подумаешь, что здесь жила девушка. Мэри что, ничего здесь не меняла? — спросила она дворецкого. — Комната досталась ей в таком виде?

Тот равнодушно пожал плечами.

— Кажется, она положила салфетку.

— Как видите, здесь особенно негде прятать записки и, тем более, бриллиантовые ожерелья, — развёл руками Абрамсон. — Вы всё равно хотите устроить обыск?

— Осмотрим комнату ещё раз. Тщательно, — сказала Глория, давая полицейским знак приступать.

Начался обыск по всей науке: помещение поделили на квадраты и принялись внимательно их осматривать.

Однако ничего интересного не попадалось. Были какие-то обрывки счетов из прачечной, магазинов, овощных лавок. Рисунки, неумело сделанные карандашом, записки «на память», старые открытки. Я извлёк из нижнего ящика комода ворох пустых конвертов. Зачем Мэри их хранила? На них не было указано ни одного известного мне имени, и я спросил Абрамсона, кто все эти люди, с которыми убитая вела переписку.

Он махнул рукой и ответил, что они не из Доркинга.

— Лондонские подруги, знакомые или дальние родственники, — сказал полковник, небрежно бросив конверты на комод. — Поглядите на штемпели и адреса.

— Я вижу, что они не местные. Но кто они?

— Говорю же…

— Да, да: подруги, родственники. Вы это точно установили?

Абрамсон пожал плечами.

— Зачем? Не они же явились сюда, чтобы убить Сандерс.

— Кто знает. Где молодая девушка может спрятать важное письмо в этой комнате? — спросил я вслух, ни к кому не обращаясь.

— В огне. Логичней всего записку леди Арман было бы сжечь.

— Может быть. Но Мэри хранила даже пустые конверты.

— Конверты — да, — сказал полковник. — Но не письма.

Я подошёл к стене и начал её осматривать.

— Ищете тайник? — Абрамсон усмехнулся. — Это всего лишь комната горничной, а не кабинет хозяина дома.

Я присел на корточки и провёл ладонью по обоям — мне показалось, что в одном месте они отклеились и чуть отходят от стены. Действительно, бумага прогнулась у меня под рукой. Полковник подошёл ближе.

— Что-нибудь нашли?

— Пока не знаю, — подцепив ногтями обои, я оторвал кусок.

На пол упала в четверть сложенная, мелко исписанная со всех сторон бумажка. Я подхватил её и аккуратно развернул.

— О! — торжествующе произнесла Глория, заглянув мне через плечо. — А вот это ваши люди проморгали, полковник. Послушайте-ка:

«Дорогая Мэри, мне стало известно, что ты находишься в Доркинге. Должна сказать, что я оказалась в ужасном положении. Не хочу вдаваться в подробности, но мне необходимо бежать и как можно скорее. Скрыться из этого дома, из Доркинга, возможно, даже из Британии. Если ты помнишь нашу дружбу, то умоляю — помоги!

Понимаю, что потребуются расходы, поэтому посылаю в качестве предоплаты бриллиантовое колье. Продай его и помоги мне покинуть усадьбу. Я щедро отплачу за твою доброту, только сделай всё как можно быстрее, потому что я больше не могу здесь оставаться.

Записку и колье передаст тебе Николас Броуд.