Я вздрогнула и опустила глаза вниз. Кот с криком: «Уй-й-й-я-а-а!» – насадил очередного крылатого зубастика на уже посиневший зуб клемента.

    Ладно.

    Я вытащила нож Клина из ножен и решительно полоснула себя по руке. Кровь зашипела и полилась на воду багровой струей. Монстры, почуяв свежую кровь, будто взбесились и с удвоенной силой рванули на нас, но Клин и Филин пока держались, только прижались ко мне уже вплотную. Я медленно шептала нужные слова, вызывая свою силу, силу собственной крови. И она откликнулась, рванула по руке, достигла сердца и пьянящей волною ударила в голову.

    – Нет. Не делай этого, не надо. – Это змейка, она подняла золотую головку с рубиновыми глазками.

    Я хмыкнула: все вы советчики, когда не надо, но дело уже сделано, поздно что-то менять.

    Тонкая прозрачная стена тверже стали, но тоньше шелка окружила и оградила нас от беснующейся нечисти.

    Клин бросил меч в ножны, ухватился за веревку и сильными быстрыми рывками рванул вверх.

    – Привяжи ее.

    Что? Но Филин уже наматывал веревку вокруг моей груди, и вскоре меня рывками потащило вверх, к такому далекому свету. Кот ни на мгновение не отцеплялся от моей куртки.

    Филин выбрался последним и быстро закрыл тяжелой крышкой канализационный люк. Щелчки замков – и вот мы уже отрезаны от подземелья.

    – Что с ней?

    – Не знаю. Эль, посмотри на меня.

    О чем они говорят и почему все расплывается перед глазами? Ранку на руке защекотало, и, скосив глаза, я увидела, как змейка усиленно ее зализывает мокрым горячим язычком.

    – Магическое истощение. – Кажется, это сказал кот. Не знаю. Меня наконец-то окутала спасительная темнота обморока.

    Очнулась я в своей собственной постели с мокрым полотенцем на носу и каким-то стареньким дяденькой, который сосредоточенно щупал мой пульс.

    – Значит, говорите, слишком много упражнялась в магии?

    – Ага, все пыталась превратить камень в воду, вот и доупражнялась, нашли ее в луже в подвале, видимо, все получилось.

    Голос кота я бы узнала из тысячи, но даже пошевелить рукой, чтобы отвесить ему подзатыльник, к сожалению, не смогла.

    Тряпка зашевелилась, ее вдруг убрали, что-то зажурчало, и уже мокрое полотенце вновь плюхнули мне на лоб. Вода тут же потекла в глаза и на щеки. Я возмущенно замычала, и на меня наконец-то обратили внимание: две заинтересованные головы – одна седая, другая ушасто-рыжая – повернулись ко мне.

    – Ну... – радостно поинтересовался старичок, – и как вы себя чувствуете?

    Я снова замычала, не очень понимая, почему язык меня не слушается.

    – Нет, нет, вам пока рано говорить, но еще пара моих далеко не бесплатных сеансов, и вы поправитесь.

    Кот при этих словах недовольно сморщился, но тут дверь приоткрылась, и в нее просунулась любопытная голова Филина, следом влетел он сам, получив хороший тычок от входящего за ним Клина. Ребята явно рады были меня видеть.

    – Ну, как ты, эльфенок, жива? Как нос?

    Мне его тут же пощупал Уська:

    – Холодный, это хорошо.

    – Да? – удивился старичок, но потом что-то засуетился и, быстро со всеми распрощавшись, решил уйти.

    Клин пошел его проводить. Оставив меня беспомощной наедине с этими двумя эскулапами.