– Управились за пять минут, – начальник отдела тайных операций одобрительно взглянул на своего сотрудника и, обведя взглядом помещение пустого склада, служившего конспиративной квартирой для кратковременных операций ЦРУ, приказал: – Подчистить здесь все! Снимаемся!

– А этого куда? – помощник кивнул головой на стоящий у склада минивэн с пленником.

– Вколите ему ЛСД и подбросьте в какой нибудь дешевый бордель, – распорядился Греймс. – Когда очухается под боком у какой нибудь негритянской шлюхи, ни за что не вспомнит, что с ним произошло. А для своих еще сочинит какую нибудь героическую историю о том, как он мастерски сбежал от похитителей… Только не переборщите с дозировкой, а то загнется, – предупредил помощника полковник. – Он может нам еще пригодиться.

– Сэр! – На лице задавшего свой вопрос сотрудника появилось удивление. – Если вы не собирались зачищать русского, то не проще было завербовать его, пригрозив экстрадицией?

Начальник отдела тайных операций улыбнулся. Именно такие моменты он больше всего любил в своей работе, позволяющие ощутить свое превосходство над остальными сотрудниками.

– В отличие от «сыворотки правды», вербовка, построенная на шантаже, не дает гарантии достоверности сообщенной завербованным агентом информации, – начал Греймс свое объяснение. – Потому что шантажируемый человек говорит то, что ему в данный момент выгодно. И его слова зачастую не имеют ничего общего с действительностью. Шантажом можно заставить человека совершить некое, чаще всего одноразовое действие. Но я бы никогда не стал полагаться на изложенную им информацию. Нам же требовалась стопроцентная достоверность сведений! К тому же, обмен сведениями между агентом и его разработчиком всегда двусторонний. Сообщив нам сведения о своих оставшихся в России бойцах, этот русский мафиози сообразил бы, что мы интересуемся ими. С учетом того, как мы собираемся их в дальнейшем использовать, русского пришлось бы однозначно зачищать. А он, как я уже сказал, может нам еще пригодиться. Все ясно? – Греймс поднял на подчиненного вопросительный взгляд.

– Так точно, сэр! – отчеканил тот.

– Тогда займись делом!

– Да, сэр!

Помощник сноровисто упаковал в металлический пенал использованный шприц вместе с пустой ампулой и отсоединил от телефона магнитофон, из которого Греймс предварительно вынул кассету с записью разговора Мартына с таинственным Адмиралом.

5. Сфинкс

Аэропорт Кеннеди, Нью Йорк, 6 марта, 23.15

Приветливо улыбающаяся стюардесса заглянула в салон первого класса прибывшего из Стамбула «Боинга». Большинство немногочисленных пассажиров, предпочитающих путешествовать первым классом, знали, что она сейчас скажет, поэтому лишь немногие вопросительно взглянули на девушку. Среди них оказался плотный широкоплечий мужчина с высокими залысинами, пухлыми, выдающимися вперед губами, густыми, сходящимися к переносице бровями и хищным заостренным носом на вытянутом продолговатом лице. Две специально подобранные по внешнему сходству для обслуживания первого класса стюардессы при каждом появлении в салоне постоянно ощущали на себе его пристальные взгляды. Эти взгляды одновременно пугали и манили девушек. Вот и сейчас стюардесса не смогла устоять и не взглянуть на наблюдающего за ней пассажира.

У него были короткие, чуть тронутые сединой, черные волосы и смуглая загорелая кожа, что свидетельствовало о его безусловной принадлежности к одной из арабских национальностей, но к какой именно, стюардесса определить не смогла.