— Может, из беглых?

— Похоже, подстрелили, когда реку переплывал.

— Кто бы ни был, главное — человек. Помочь ему — наш долг, — назидательно изрек Айсуак-бей и кивнул стоявшему поблизости товарищу: — Лукман-кусты, сообрази-ка что-нибудь!

Без лишних слов тот выхватил из-за кушака острый нож и, опустившись на колени, склонился над раненым. Уверенно и проворно орудуя инструментом, джигит сделал надрез возле лопатки. Когда он извлекал из раны наконечник стрелы, брызнула кровь, и лежащий в беспамятстве человек чуть слышно простонал.

— Вряд ли выживет, — с сомнением промолвил Лукман.

— Да уж, — отозвался пособлявший ему юноша. — Много крови, видать, потерял. К тому же на холоде столько времени провалялся. Не жилец…

— Чего вы там копошитесь? — недовольно пробурчал Айсуак-бей, забирая у Лукмана нож. Срезав кору с ветки молодой ивы, он приложил ее внутренней стороной к ране и, оторвав от своей рубахи кусок ткани, перевязал рану. — Одежка насквозь мокрая. Если не переодеть, точно помрет. — С этими словами Айсуак скинул надетый поверх камзола бешмет и протянул его Лукману. — Держи вот, поменяй!

Его примеру последовали остальные. Пожертвовав для бедолаги кое-что из вещей, молодые люди принялись помогать Лукману. Пока они возились, находившийся в беспамятстве скуластый бородач лишь время от времени постанывал. Даже после того как верзилу доставили в зимний дом Айсуак-бея, тот не пришел в себя.

С полмесяца незнакомец пролежал, находясь между жизнью и смертью, пока однажды не размежил, наконец, веки. Но и тогда не вымолвил ни слова.

Не отходивший от больного Айсуак-бей то и дело обращался к нему с одним и тем же вопросом:

— Егет, ты кто?

Однако тот, не спуская настороженных глаз с хозяина, продолжал упорно молчать. Лишь некоторое время спустя он пошевелил губами и насилу выдавил из себя:

— А вы кто?

— Мы — башкорты из племени гайнэ, — с достоинством ответил Айсуак.

Услыхав такой ответ, гость заметно успокоился. Под усами даже промелькнула слабая улыбка.

— Слава тебе господи, — вздохнув с облегчением, промолвил он и перекрестился. — Премного благодарен вам за заботу!..

— Ты кто будешь? — немало удивившись, снова повторил свой вопрос Айсуак.

— Я-то? — Словно не решаясь назваться, бородач сглотнул, отчего торчащий кадык выпятился еще сильнее. — Фамилия моя — Строганов, а зовут Григорием…

— С виду же вроде как мусульманин. Да и говоришь как будто по-нашему… — поразился Айсуак. — Только вот имя русское да крестишься в точности, как урысы.

— Так ведь я крещеный.

— Ке-ря-ше-е-ен? — еще больше удивившись, переспросил Айсуак. — Из крещеных башкортов, что ли?

Григорий Строганов притворился, будто ему стало хуже, и оставил его вопрос без ответа.

«Видать, боится лишнее сболтнуть, не доверяет», — отметил про себя Айсуак.

На том разговор их и закончился.

На другой день Строганов повел себя столь же осторожно. И тогда Айсуак решил рассказать ему о себе:

— Еще до черного нашествия был у башкортов из племени гайнэ предводитель по имени Мырдым-бей. Я — его потомок. И возглавляю наш род.

После этого сомнения молодого человека рассеялись. Взгляд стал приветливее.

— Ну, а я буду из отатарившегося булгарского рода, — сообщил он. — Дед мой, Федор Лукич Строганов, крестился по доброй воле, после чего заделался купцом, освоил солеварение.