Девушка присела на край табурета, и служанка, услышав скрип, обернулась.

Понемногу они разговорились.

— Давно вы в этом доме, мисс Агген? — спросила Агнесса.

— Зовите меня просто Терри, мисс. А служу я у миссис Митчелл седьмой год. Рада, что вы наконец приехали.

— Я тоже рада, Терри.

— Нравилось вам учиться?

— В общем-то, да, нравилось.

— Жаль было расставаться с пансионом?

Агнесса задумчиво улыбнулась.

— Нет, Терри, не жалко. Вернее, жаль, что я не увижусь больше с подругами, а остального… Нет! Не всегда в пансионе было хорошо и интересно. Многое нам запрещали.

— Что, например?..

— Читать все, что хотелось прочесть, вечерами гулять в саду…

Женщина улыбнулась.

— Но это, наверное, не так уж важно!

— Может быть, — Агнесса. — Но нас держали взаперти, а мне всегда хотелось увидеть что-нибудь.

— Ничего, не огорчайтесь, мисс, все у вас впереди.

Агнесса помолчала, потом вдруг спросила:

— Терри, вы знаете что-нибудь о моем отце?

— Почти ничего, мисс. Он был, по-моему, очень добродетельным человеком. У миссис Митчелл, вашей матушки, есть его портрет.

— Портрет?

— Да. Я когда-то видела мельком, — говорила, не отвлекаясь от работы, так, словно речь шла о чем-то незначительном, но Агнесса внимательно вслушивалась в ее слова. За обыденностью ответов Терри угадывалась, тем не менее, какая-то особенная, не ощущаемая Агнессой в других людях житейская мудрость; девушка не могла себе представить, что Аманда может разговаривать с этой женщиной так, как она обычно говорила с Мери.

— Скажите, Терри, от чего он умер?

— Я слышала, это была трагическая гибель, — ответила служанка, по-прежнему занятая работой. — Но о подробностях лучше спросить у матери.

Агнесса опять задумалась, глядя, словно в зеркало, в начищенный медный таз. Сейчас, раскрасневшаяся от кухонного жара, простоволосая, она походила на деревенскую девчонку. Она не замечала бросаемых на нее служанкой взглядов. Терри смотрела на юную госпожу со скрытым удивлением и любопытством, потому что ожидала увидеть дочь Аманды совсем не такой; она полагала, это будет прекрасно обученная светским манерам барышня-патрицианка, немного кокетливая, очень хорошенькая, не обязательно избалованная и капризная, но непременно уверенная в собственных достоинствах. А вместо этого перед ней оказалась застенчивая девочка, по сути дела еще ребенок, с выражением беспредельной наивности в широко раскрытых глазах. И служанка подумала, что, пожалуй, понимает ее… Терри была необразованной женщиной из простонародья, но сумела сердцем почувствовать: больше всего эта девушка нуждается сейчас в тепле родного дома, в дружеском понимании, в любви родителей, в том, чего она была лишена на целых семнадцать лет. И в то же время Терри лучше, чем кто-либо другой, знала, каким холодным может быть дом Аманды.

— С кем вы познакомились у миссис Райт? — спросила служанка.

— С ее дочерьми, Эйлин и Марией-Кристиной, и с мистером Дейаром. Да, Терри, я хотела попросить вас: разбудите меня, пожалуйста, когда пойдете на рынок! Я приглашена на прогулку.

— Хорошо, мисс. Понравились вам новые знакомые?

— Да.