Агнесса покачала головой.

— Она еще ребенок, Джек, совсем маленькая девочка. Да и в пятнадцать лет это стало бы потрясением… А сейчас… Как я ей объясню?!

— Я сам все объясню ей.

Агнесса задохнулась от негодования. Каким же он может быть нечутким, непонятливым!

— Что ты ей можешь объяснить? — воскликнула она в подсознательном стремлении все сразу выяснить и — раз и навсегда — обрубить концы, сорвать кровавые лохмотья со своей души, а там — пусть раны заживают. — Что по твоей вине она появилась на свет незаконнорожденной? Что ты все это время пробыл в тюрьме, что и сейчас тебя ищут? Кем ты можешь стать для нее? Кто ты такой, чтобы претендовать на ее любовь? Не для того я растила ее, Джек, чтобы ты сейчас вот так, запросто испортил ей жизнь!

Он глядел на нее и видел, как в ответ на его взгляд, перед которым многим случалось отступать, в ее зеленых глазах разгорается пламя бесстрашия. Она сжала кулаки, она не боялась его, ибо гнев придавал ей особые силы, каких он, к сожалению, не имел. Джек изумился: когда и как они с Агнессой успели стать врагами?

— Для кого же ты ее растила, Агнес? — с угрозой произнес он. — Для Орвила Лемба?

— Орвил имеет в сто раз больше прав на нее, чем ты! Он дал ей свою фамилию, он воспитывает ее как дочь, он очень много сделал и сделает для нее. По крайней мере, с ним она никогда не будет жить в нищете и бесчестии!

— А! — воскликнул Джек. — С этого и надо начинать! Да, конечно, я все время забываю, что я никто! У меня ведь нет ни дома, ни денег, вообще ничего!

— Ты прекрасно знаешь, что деньги тут ни при чем! — защищалась Агнесса. — У тебя нет не только денег! Ты хоть знаешь, о чем разговаривать с ней? Не думаю, что за эти годы ты стал образованнее и умнее, вряд ли научился чему-нибудь хорошему!

— Ого! Было время, ты ни о чем таком не думала, не считала меня дураком, принимала таким, каков я есть! Слушай, Агнес, а хочешь знать правду? Кроме меня, тебе никто не скажет! Ты сидела без гроша в кармане, никому не нужная! Появился Орвил, «очень хороший человек», да еще с толстым кошельком, заинтересовался тобой, и ты решила устроить свою жизнь, выйти замуж, стать «как все порядочные дамы», грубо говоря, пристроиться! Нет, ты не вышла бы за него, если бы он был глупым, грубым, уродливым, но все равно — ты его не любила! Полюбила потом — только умом, а не сердцем, потому что его «нельзя было не полюбить». А сердцем ты любила знаешь кого? Меня! Сама себе не признавалась, но любила! Да, ты решила вычеркнуть меня из памяти, забыть навсегда, потому что я был твоим прошлым, таким, какое тебя уже не устраивало, мешало твоей благополучной жизни, не давало тебе по-настоящему полюбить Орвила Лемба! И Джессике ты бы никогда обо мне не рассказала, будто меня не было на свете, будто мы с тобой никогда и не любили друг друга. И знаешь, Агнес, мне показалось, что сейчас, когда мы встретились, ты поняла, что все еще меня любишь. Да, я с самого начала тебе не подходил: необразованный, неудачливый, бедный. А теперь еще и преступник, беглый каторжник! Но ты все-таки любишь меня, далее такого, любишь, сама не зная, почему! Если бы Орвил был таким «плохим», как я, ты бы никогда не связалась с ним, а вот меня ты любишь независимо ни от чего! Ты сама сказала: «Любят не за что-то, просто любят или нет». Так вот, меня ты просто любишь, а Орвила… Орвилу ты, по большому счету, всего лишь благодарна. Благодарность не любовь, Агнес!

Говоря все это, он видел, как изумление на лице Агнессы сменилось растерянностью, а затем — всепоглощающим гневом.

— Жалость тоже не любовь, Джек! И все, что ты сказал, — ложь!

— Нет, не ложь! Ты думаешь, откуда я все знаю? Догадался! Потому что я тоже любил тебя все эти годы, только тобой и жил, каждую минуту думал о тебе! И сейчас люблю, люблю так, что сам себя не помню! Хорошо, Агнес, пусть ты останешься с ним, но скажи только, что любишь меня, не бойся признаться в том, что чувствуешь! Мне теперь немного в жизни надо, только знать, что на самом деле все-таки ты лишь моя! И еще: не отнимай у меня девочку, позволь видеться с ней, расскажи ей обо мне…

— Что рассказать? Кем ты был? Или кто ты есть? Ты говоришь, я забыла тебя.