|
Птенцы, находящиеся в гнезде, нуждаются в действенной защите от возможного нападения чужих чаек больше, чем такие же малыши других видов, растущие на земле: те, если потребуется, могут убежать. Соответственно и жест умиротворения у трехпалых чаек не только более развит, но и подчеркнут у молодых птиц особым цветным узором, усиливающим его действие. Отворачивание клюва от партнёра действует как жест умиротворения у всех чаек. Однако, если у серебристой чайки и у клуши, как и у других крупных чаек рода Larus, такое движение не слишком бросается в глаза и уж никак не выглядит особым ритуалом, то у простой чайки это строго определённая танцеобразная церемония, при которой один из партнёров приближается к другому или же оба идут друг другу навстречу — если ни один не замышляет зла, — отвернув клюв точно на 180 градусов и повернувшись к другому затылком. Это «оповещение головой», как называют его английские авторы, оптически подчёркивается тем, что черно-коричневая лицевая маска и темно-красный клюв чайки при таком жесте умиротворения убираются назад, а их место занимает белоснежное оперение затылка. Если у обыкновенной чайки главную роль играет исчезновение включающих агрессию признаков — чёрной маски и красного клюва, — то у молодой трехпалой чайки особенно подчёркивается цветным узором поворот затылка: на белом фоне здесь появляется тёмный рисунок характерной формы, который — совершенно очевидно — действует как специальный тормоз агрессивного поведения.
Параллель такому развитию сигнала, тормозящего агрессию у чаек, существует и у врановых птиц. Пожалуй, все крупные чёрные и серые врановые в качестве жеста умиротворения подчёркнуто отворачивают голову от своего партнёра. У многих, как у вороны и у африканского белогрудого ворона, затылочная область, которую подставляют при этом жесте, чтобы успокоить партнёра, обозначена светлым пятном. У галок, которым в силу их тесной совместной жизни в колониях, очевидно, в особенности необходим действенный жест умиротворения, та же часть оперения заметно отличается от остального чёрного не только замечательной шелковисто-серой окраской. Эти перья, кроме того, значительно длиннее и — как украшающие перья некоторых цапель — не имеют крючочков на бородках, так что образуют бросающийся в глаза пышный и блестящий венец, когда в максимально распушённом виде подставляются жестом покорности под клюв сородича. Чтобы тот в такой ситуации клюнул, — не бывает никогда, даже если более слабый принял позу покорности в самый момент его атаки. В большинстве случаев птица, только что яростно нападавшая, реагирует социальным «поглаживанием»: дружески перебирает и чистит перья на затылке покорившегося сородича. Поистине трогательная форма заключения мира! Существует целый ряд жестов покорности, которые восходят к инфантильному, детскому поведению, а также и другие, очевидно произошедшие от поведения самок при спаривании. Однако в своей нынешней функции эти жесты не имеют ничего общего ни с ребячливостью, ни с дамской сексуальностью, а лишь обозначают (в переводе на человеческий язык): «Не трогай меня, пожалуйста!» Напрашивается предположение, что у этих животных специальные механизмы торможения запрещали нападение на детей или, соответственно, на самок ещё до того, как такие выразительные движения приобрели общий социальный смысл . Но если так — можно предположить, что именно через них из пары и семьи развилась более крупная социальная группа. Тормозящие агрессию жесты подчинения, которые развились из требовательных выразительных движений молодых животных, распространены в первую очередь у псовых. Это и неудивительно, потому что у них так сильно торможение, защищающее детей. Р. Шенкель показал, что очень многие жесты активного подчинения — т.е. дружеской покорности по отношению к «уважаемому», но не вызывающему страха сородичу высшего ранга — происходят непосредственно из отношений щенка с его матерью. |
