«Дедушкина мельница 1919», мой дед наиболее величественен рядом с штабелем

 бракованных досок,

 которые с такой же вероятностью могут быть

 какими-то поздними руинами и

 На нем ситцевая рубаха с закатанными

 до локтей, но не более, рукавами,

 она полосатая с белым подворотничком,

 пришитом к воротнику.

 За ним куча древесных опилок 30 футов в высоту

 (Как ей хочется рухнуть вниз

 и как она пахнет после дождя).

2

Механизм: вороненая сталь с клеймом,

 С накидкой из кожзаменителя, кусочки самшита

 Линза

 Передернутый затвор

 Навсегда

 Разделяет то и это.

 В спальнях с высоким потолком, теперь

 свободных и нежилых,

 в глубине ящиков фанерных бюро, полученных в приданое,

 в непроглядной, холодной тьме покоробившаяся память,

 фотокарточки убитых во второй мировой,

 я сам их обнаружил

 в мансарде однажды летом,

 под самым ценным для мальчишки сокровищем —

 потускневшими, но боевыми патронами,

 частицами настоящей войны,

 и ещё

 механизм

 как таковой.

 Посиневшие следы от пуль —

 это искусственный процесс, не похожий на обычную коррозию, но там, под всем редким и необычным, патина,

 которую никто не снимал много лет,

 пока я не взял его

 и рассматривая, очарованный, уронил его вниз по некрашеной

 лестнице, в прихожую, где, я клянусь,

 я никогда не слышал первый выстрел.

 Пуля, одетая в медь, вынутая

 из картонной коробки от душевой кабины

 Мортонс Солт, она осталась целой,

 сохранилась слабая игра света на выступах

 и впадинах, так много спокойной энергии,

 она сосредоточена в моей руке.

 Ружье лежит на пыльном ковре.

 Возвращаюсь, в благоговейном страхе, аккуратно поднимаю его.

 Второй выстрел, также неожиданный,

 оставляет метку на перилах из твердой древесины и привносит

 странный, но приятный запах времени

 в пыльном луче света.

 Абсолютно одинок

 в соседстве с механизмом

 Это похоже на первый поцелуй.

3

«Ледяное ущелье в Уилинге 1917»

 Вдалеке виден железный мост

 За ним — город.

 Отели, где сутенеры обделывают свои делишки

 на обочине потерянного мира.

 Но передний план в фокусе,

 заповедник неоготического стиля,

 эти усадьбы заняли все доступные места.

 «Пароход на реке Огайо»,

 его дым черный и грязный,

 он очень старый,

 на берегу за ним

 стоят заводы.

«Наш дом в Уитервиле сент. 1921»

Они приехали из Уилинга и мой отец одет в свою городскую одежду. Главная улица грунтовая и электрический уличный фонарь мечется в вышине, высвечивая опадающую пыль, он подвешен на проводе, из-за чего он и раскачивается при сильном ветре, создавая эту игру теней.

Оштукатуренный, что тут не принято, дом, он давящий и непривлекательный.

Мой дед, продававший комплектующие подрядчикам, был сторонником современных материалов, он использовал их с энтузиазмом коммивояжера.