– Кстати о жалованье: мой гонорар, надеюсь, не урежется заодно ненароком? А то разное бывает, – на всякий случай уточнил Ройд, хотя и был уверен в ответе.

– Разумеется. – Вспомнив сумму, мэр поморщился. – Только ты, главное, найди причину, отчего и почему драконье безобразие происходит, а уж мы сами управимся как‑нибудь… честно говоря, плевать мне на ту причину! И на драконов плевать – мне главное, чтобы они больше на мой город не падали, а там пусть хоть все сдохнут, пропади они пропадом. Чтоб гарантированно не падали!

– Может, синдром Ланцелота? – задумчиво предположил Ройд. – Это я так, в рабочем порядке. Как у вас тут с сумасшедшими?

– Хватает, – махнул рукой мэр. – В «Тихой радости» как раз трое чокнутых драконоборцев содержатся, мы их первым делом и проверили, не сбежал ли кто. Куда там! Отдельная палата, жратвы от пуза, спи сколько хочешь… опять же лечебное вино круглосуточно, на троих и соображают. Кто же от такой жизни сбежит‑то? Да и какие они, к черту, Ланцелоты… именно что синдром, не более.

– Понятно. – Ройд сдвинул шляпу на затылок, почесал лоб. – Ну ладно. Займусь‑ка я делом, а то уборщики скоро приедут, а мне кое‑что проверить надо.

– Валяй, – кивнул мэр. – Жду скорых результатов. – Он, не попрощавшись, направился к служебному вертокрылу, на котором они сюда прилетели: механической бабочке, разумеется, дорожные заторы были нипочем.

Ройд поправил шляпу, сунул озябшие руки в карманы куртки, подождал, пока взлетит вертокрыл, и, насвистывая под нос что‑то немузыкальное, пошел к мертвому дракону.

Ройд Барди, известный столичный детектив (тридцать шесть лет, холост, масса вредных привычек), был специалистом по всяческим неординарным, таинственным происшествиям. Обычными расследованиями он давно уже не занимался – прошли те времена, а вот если случалось нечто из ряда вон выходящее, такое, что ставило в тупик его коллег по цеху, тогда – всегда и всенепременно – обращались к Ройду. Цену он себе знал, немалой была та цена, но и работу свою выполнял на совесть: практически ни одного нераскрытого дела за последние четыре года.

Внешность у Ройда была неприметная и удачно подходила для его профессии: среднего роста, не толстый и не худой, с короткой стрижкой, всегда в черной шляпе – зимой ли, летом ли – и с обязательной сигаретой в углу рта. Одежда и обувь зависели от сезона и погоды, но шляпа оставалась неизменно одной и той же, друзья иногда подшучивали над Ройдом, говоря, что он, верно, и родился‑то в ней. Ройд в ответ лишь загадочно похмыкивал, но не возражал. Может, и родился, вам‑то какое дело?

Сегодня Ройд был одет по‑походному: черная теплая куртка, черные джинсовые брюки и черные же военные ботинки с высокой шнуровкой, жесткие, но практичные – удобные как для похода, так и для драки в случае чего. И, разумеется, шляпа, как же без нее!

Возле дракона Ройда остановил усатый полицейский, один из тех, что растягивали оградительную ленту, вид у полицейского был неважный – слезящиеся глаза, красный, мокрый нос… то ли с похмелья, то ли гриппом приболел, самое время.

– Гр‑ражданин! – приказным тоном рыкнул полицейский, направляясь к Ройду. – Посторонним здесь находиться запрещено! Попрошу немедленно удалиться. – Блюститель порядка демонстративно похлопал себя по ноге дубинкой, перегаром от него несло уже за метр, и Ройд вздохнул с облегчением: заразиться гриппом ему пока не грозило.

– У меня разрешение. – Ройд достал из нагрудного кармана закатанное в пластик временное удостоверение с алым оттиском «Доступ везде» и размашистой подписью мэра.