— Мы почти на месте, — произнес Габриель — так отец успокаивает непоседливых детей. Его низкий певучий голос напомнил мне басовый аккорд гитары. В груди шевельнулась резкая боль — тоска по жизни, еще не разбитой Джейком. — Мы вот-вот переедем границу Теннесси.

— Не понимаю, почему не полететь самолетом, как все нормальные люди, — проворчала Молли.

— Чтобы попасть в соседний штат, лететь не стоит, — сдержанно отозвалась Айви. Я чувствовала, что терпение ее на исходе.

Молли повернулась и локтем въехала мне сквозь ребра. Ощущение вышло неприятным, словно в грудь просунули горячий стержень. Должно быть, так жизненная сила ее смертного тела взаимодействовала с моим призрачным телом. Я машинально отодвинулась подальше.

— Ух, так и знала, что не надо было есть столько шоколадок, — пожаловалась Молли, потирая себе живот. На ней были розовые треники и такого же цвета футболка с капюшоном. Каштановые кудряшки она стянула в хвостик на затылке, а ярко-розовый рюкзачок запихнула под переднее сиденье. Я с невольной улыбкой подумала: а ведь Молли наверняка уверена, что одета соответственно случаю.

На ее слова никто не отозвался. Наверно, трудно обсуждать шоколадки, когда все мысли заняты демонами-похитителями и предвестьями апокалипсиса. «Шеви» мчался по шоссе, Ксавье прижимался лбом к стеклу. Ему явно было не по себе; он рвался действовать, а не сидеть смирно на заднем сиденье.

Я загляделась в окно, на пейзажи Джорджии — поразительно живописные. Земля как будто жила собственной жизнью, кутаясь в пышный плащ лесов. Густые ветви багряных кленов сплетались тенистым балдахином. Я успевала заметить в бархатной зелени то плющ-бабочку, то степной клевер. Дальше клены сменились невысокими платанами. Наверху нависало огромное ясное небо, лишь горстка облаков лениво скользила по нему, словно лилии плыли по чистому голубому пруду. В дороге все представлялось проще, я ощутила себя ближе к миру природы. Вспомнился мой прежний дом в Царствии. Было в этих местах что-то, что впервые за долгий срок заставило меня почувствовать его близость. Я глубоко вздохнула, и Ксавье мгновенно сел прямо, повернулся от окна к Молли.

— Что? — враждебно отозвалась она на его взгляд.

— Пожалуйста, перестань, — сказал Ксавье.

— Что перестань?

— Не дыши мне в ухо.

Молли оскорбилась.

— Ты за кого меня принимаешь? Я что, извращенка какая — дуть тебе в ухо?

— Я сказал: «не дыши».

— Ах, вот как, мне уже и дышать нельзя?

— Я этого не говорил.

— Я, знаешь ли, задохнусь, если не буду дышать!

Ксавье подался вперед.

— Правда, люди, пустите меня за руль, — взмолился он. — Пусть кто-нибудь другой помучается на моем месте.

— Я и слова не сказала! — сердито возмущалась Молли.

— Зато теперь говоришь, — простонал Ксавье.

— Самолетом мы были бы уже на месте.

— Послушай пилот хоть пять минут твою болтовню, нам бы не миновать крушения.

— Все равно безопаснее, чем гнать по дорогам на этом старье.

— Эй! — Ксавье не обиделся бы сильнее, даже усомнись она в его мужестве. Он всегда заводился, если кто-то отпускал шпильку насчет его машины.