Кей оказался прав. Дверь в самом деле невозможно было перепутать с другими. Уж очень она выделялась – и размером, и цветом, и какой то мрачной представительностью. Цвет, скорее, тёмно багровый, чем красный, ручка массивная и украшенная внушительного размера львиной головой из напоминающего бронзу металла. Несколько секунд я собиралась с духом, а затем постучалась. Почти сразу дверь медленно и бесшумно отворилась. Я перешагнула порог.

Первым в глаза бросился книжный шкаф. Он растянулся во всю стену кабинета – высокий, из тёмного дерева, полностью заполненный толстыми книгами в твёрдых переплётах. Я зачарованно уставилась на него, и лишь негромкое покашливание заставило меня отвлечься и взглянуть на того, для встречи с кем сюда явилась.

Ректор академии не прятал лицо подобно профессору Андриху, но владел собой столь мастерски, что никто не смог бы прочитать его эмоции. На вид он оказался лет сорока пяти. Впрочем, линии морщин на лбу его ничуть не портили. Прямой нос, выразительные тёмные глаза, костюм почти такой же, как у профессора, только мантия чёрная с серебряной окантовкой. Почему то на нём она смотрелась весьма органично.

А вот кабинет выглядел вполне современно. Минимум мебели, удобное чёрное кресло, крупный письменный стол бюро. У стены напротив книжного шкафа ряд стульев для посетителей. В данный момент все они, кроме одного, были заняты. Похоже, я снова опоздала.

Присмотревшись к сидящим на стульях, я отшатнулась. Больше всего они напоминали экспонаты в музее восковых фигур – похожи на живых, но недвижимые, не издающие даже малейшего шороха. Они не только не шевелились, но даже не дышали. Просто сидели на стульях, застыв в разных позах. Девушка с забавными рыжими косичками держала зеркальце. Парень в сползших на нос очках как раз поднял руку, чтобы поправить их, но так и не успел коснуться тяжёлой старомодной оправы. Его сосед в красной майке, очевидно, резко повернул голову, отчего светлая чёлка упала на лоб, и он смешно выпятил губы, собираясь сдуть её.

– Что с ними? – Я попятилась. – Почему они… такие? Кто это сделал?

– Я, – спокойно отозвался ректор.

Он поднялся с места, подошёл ко мне и щёлкнул пальцами. Я пыталась отступить ещё на несколько шагов, но не смогла – словно прилипла к полу. Всё тело налилось неприятной тяжестью, не получалось пошевелиться, даже моргнуть.

– Интересно, – пробормотал себе под нос ректор. – Ты меня видишь? Слышишь? Чувствуешь?

Он протянул руку, обхватил моё запястье холодными пальцами, сжал почти до боли. Я не могла ни поморщиться, ни отшатнуться. Ректор наклонился к моему лицу, сокращая расстояние между нами. Возразить бы, но не получалось. Голос тоже перестал слушаться.

Ещё один щелчок пальцами, и ко мне вернулась способность двигаться и говорить. В теле всё ещё ощущалась слабость, но мышцы больше не сковывало оцепенение. Ректор отпустил меня и прислонился к столу.

– Что всё это значит? – спросила я и закашлялась. Казалось, я не могла говорить долгое время, как иногда бывает при осложнениях от простуды. Голос прозвучал хрипло.

– Вот они сейчас нас не видят и не слышат, – ответил ректор, кивнув на сидящих. – А с тобой этого не произошло. Ты потеряла возможность реагировать, но продолжала слышать, видеть и ощущать. Такого прежде не бывало. Ни с кем. Очень любопытный феномен. Хотя, если бы ты совсем не поддалась чарам, было бы куда хуже.

– Почему хуже?

– Потому что мне пришлось бы тебя убить, – произнёс собеседник фразу, которую я неоднократно слышала в фильмах, но впервые в свой адрес. – Впрочем, и это уже довольно странно. Сопротивление магии без владения ею.

– Я не любой магии могу сопротивляться, – отозвалась я, вспомнив эксперименты Кея по управлению моим душевным состоянием.