Даниил неспешно шел по коридору шестого этажа в направлении восточного крыла, где располагались комнаты старост академии и факультетов. Каждый его шаг сопровождался стуком каблуков, в такт которому староста раскачивал головой из стороны в сторону. Его длинные волосы, аккуратно собранные черной лентой, напоминали маятник.

Шаги стихли. Даниил остановился напротив двери без номера в конце коридора. Отперев ее, вошел в небольшую гостиную, освещенную камином и одиноким торшером у дивана. Это была общая гостиная для старост факультетов, которую никогда не посещали студенты и старосты групп. Конечно, прямого запрета не было, но негласное правило существовало.

– Коваленский, ты задержался, – тихий проникновенный голос вызвал у Даниила легкую улыбку.

Святослав Горский – староста академии – сидел на полу в пижаме, прислонившись к креслу напротив камина, и лениво подпирал голову кулаком. Мокрые после душа смоляные волосы скрывали глаза, а пальцы неспешно перелистывали страницы книги.

– Ты даже не посмотрел в мою сторону. – Даниил тяжело опустился на мягкий диван и легким движением руки освободил из петель две верхние пуговицы рубашки. – И все равно понял, что это я.

– Зачем? Твои мерные шаги я узнаю издалека. – Святослав закрыл книгу, помешкал немного и тихо спросил: – Ты встретил новенькую?

– Да, – недовольно произнес Даниил и устало откинулся на спинку дивана. – Почему этим должен был заниматься я? – вопрос, скорее, был риторическим, поскольку ответ на него известен, но свое негодование сдержать Даниил не смог.

– Достаточно того, что она с твоего факультета, – голос прозвучал холодно и резко, что заставило Даниила насторожиться. Горский поднялся с пола, прихватил со столика пепельницу и металлический портсигар с сигаретами «Макинтош». Неторопливо подошел к дивану и сел рядом с Коваленским, подогнув под себя ноги. – От стипендиатов одни проблемы: они не любят подчиняться правилам.

– Правила… правила… Думаешь только о своих правилах, – пробормотал себе под нос Даниил и глубоко вдохнул, когда почувствовал табачный запах хереса с копчеными нотками. – Она не похожа ни на одного из наших стипендиатов.

– А на кого она похожа? – слезящиеся от едкого дыма глаза с явной гетерохромией взглянули на Даниила, когда тот поднял очки на лоб и устало потер переносицу.

– Ты подозрительно заинтересован. Не похоже на тебя.

Святослав сделал вид, что не услышал язвительной реплики, и посмотрел на камин, в котором огонь с тихим треском обволакивал кедровую древесину. Погрузившись в собственные мысли, он медленно разжевывал сигаретный фильтр, стискивал зубами, а иногда перекатывал языком из одного уголка губ в другой. Пепел срывался и небрежно оседал на пижаме и изящных кистях рук, расслабленно лежащих на коленях.

Веки Даниила разомкнулись. Он искоса взглянул на друга. Друга ли? Имел ли он право так называть Горского или считать его таковым? Впервые парни познакомились в старших классах, когда Даниил был вынужден перевестись в новую школу из-за переезда родителей. Он был веселым и весьма коммуникабельным, поэтому ему не составило труда выстроить с одноклассниками приятельские, а с некоторыми даже дружеские отношения. Между тем Горский предпочитал одиночество и тишину. Держался особняком. Не шел на сближение первым. Несложно догадаться, кто стал инициатором их крепкой «дружбы».

Даниилу казалось, что он знает о Святославе все и в то же время абсолютно ничего. Истинные чувства, эмоции и мысли друга ему никогда не были известны.