– Пройдем насквозь или обойдем? – тихо спросила я, медленно двинувшись вперед. Нынешняя обстановка ничем не отличалась от тех случаев, когда мне приходилось красться через дикую чащу по следам зверя, уничтожающего наш скот. Сейчас была важна настороженность. И готовность действовать.

– Судя по маминым рассказам, многие шли в обход, но сама она жалела, что не пошла насквозь, – ответил Веснушка. – Хотя она никогда не общалась ни с кем из этого дома.

– Согласно истории академии, из тех, кто пошел прямо, три процента погибли, – прошептала Уолли. – Шестьдесят пять процентов дошли до конца.

– А сколько погибло из тех, кто решил идти другим путем? – поинтересовался Веснушка.

– Ни одного, – ответила она. В эту минуту от группы подростков отделились несколько крепких на вид парней. Они, минуя тропинку, медленной походкой направились прямо. – Но из них только пятьдесят процентов справились.

– Значит, у нас больше шансов победить, если мы пойдем прямо, хотя при этом мы можем погибнуть? – голос Веснушки сорвался на писк. – Разве это шансы?

– Этот шанс выше, чем выжить, летая на дельтаплане во время урагана, – невозмутимым тоном проговорила Уолли.

– Ну вот почему у тебя настолько хорошо с математикой, но напрочь отсутствуют навыки общения? – взвизгнул он, его голос повысился на несколько октав. Меня вдруг осенило, что это он тогда верещал в вертолете. – Это не нормально.

Мимо нас проскользнула стайка из пяти девиц, все они были в черном, вплоть до накрашенных черным ногтей, и направилась к тропинке. При этом они прижимали руки к груди и хихикали. Девушки походили на раздражающих глупышек. Всем своим видом показывающих: мы со всем справимся, без проблем. Но их плавная походка и серьезный взгляд говорили совсем о другом.

О чем – я разгадала без труда.

Если бы я увидела, как подобная компания пробирается ночью в наш городской парк, сразу бы решила: они явно замышляют что-то недоброе, это уже не первое их родео, и любая попытка последовать за ними, даже из любопытства, приведет к последствиям.

Тут в моей голове что-то щелкнуло. Меня посетило странное осознание.

– Они отсюда, – удивленно проговорила я. – Уолли, из тех шестидесяти пяти процентов, кто прошел до конца, сколько человек осталось в этом доме?

– Хороший вопрос. – Она задумалась. – Полагаю, где-то процентов восемьдесят. Довольно большой процент тех, кто выбрал другой путь, состоят не в этом доме.

– То, что она делает, просто ненормально, – повторил Веснушка. – Это другой язык, на котором говорят только психопаты.

В эту секунду вперед вышел невысокий парень с палочкой, сильно напоминающей ту, что держала в руках та женщина, и зашагал вперед. Сразу видно: тупой, как пробка. Сверкнув улыбкой стоящим позади ребятам – видимо, своей публике, – он шутливо поклонился, после чего ступил на дорожку.

Я знала, о чем думает этот позёр: если группка глупых девчонок способна пройти, то я и подавно.

Я расплылась в улыбке.

Эти девушки завлекали за собой самонадеянных идиотов. Здесь, в этом окружении, они чувствовали себя уверенно, и их целью было навредить тем, кто не понимает, с чем они столкнулись.

– Потрясающе, – проговорила я, мое сердце учащенно забилось, а желудок свело. – Конечно, очень запутанно, но все равно… класс.