Предательский камень

— Лика! — архимаг, забыв о сломанной ноге, бросился ко мне и тоже распластался на полу. Как бы ни была сильна его магия Света, но на исцеление требовалось время. Лиель кинулась ему на помощь.

Ирек решил помочь мне. Окончательно придушить, к примеру — так сильно он тряхнул меня за плечи. Поднял с пола, попытался оторвать мои ладони от моего же горла.

Я понимала, что с их точки зрения я сошла с ума и сама себя душила. Понимала: им невозможно разобраться, что со мной происходит, если ожерелье оставалось невидимым. Но от понимания не легче.

— Селе… нис, — еле выдавила я. — Оже… релье… На шее… Неви… димое. Са… тарф…

К счастью, бастард разобрал мой сиплый бред.

Снять иллюзию, наложенную его отцом, он с трудом, но сумел. Драгоценность, став видимой, мягко вспыхнула, отблеск отразился в створке окна. Бедняжка Лиель снова оказалась шокирована огромным камнем, впившимся в мое горло. Удивительно, сколько мелких жизненных деталей замечаешь на пороге смерти.

А вот избавить меня от напавшего украшения Ирек не смог даже «заклинанием праха» — оно срикошетило, и демон едва успел его погасить. Да и Алиан запретил ему эксперименты, испугавшись, что меня бастард развеет быстрее, чем взбесившуюся цепь. Увы, лунное золото — это тоже магическое вещество, и сейчас оно было решительно настроено против меня.

Но я еще дышала. С трудом, теряя сознание, но дышала.

Все хорошо, Дьяр. Правда. Не надо приходить сюда. Все в порядке.

— Не… надо. Ху… же, — остановила я Ирека.

И тут враг подал голос. Из селениса!

— Поговорим, Алиан? — послышался смутно знакомый шепот, похожий на змеиный. — Ты ведь любишь свою единственную дочь?

Это ужасное чувство, когда из-под твоего подбородка раздаются омерзительные звуки, но еще отвратительнее, когда тебя душит собственное украшение. Все артефакты обоюдоостры, даже идеально круглые.

Лиель помогла архимагу сесть. Он этим воспользовался. Схватив авгуру за руку, активировал портальное кольцо и вышвырнул девчонку из дома, она даже вскрикнуть не успела. Ирек с облегчением выдохнул. Правильно, мне тут лишние зрители моей смерти не нужны. До чего же паршиво чувствовать себя жертвенной овцой!

Но я пока жива, и Дьяр пока не пришел, какое счастье.

— Явись сама, кто бы ты ни была, и я буду с тобой разговаривать, — произнес Алиан. — Что ты за девочкой прячешься?

Вот и мне голос показался женским…

Ожерелье мерзко хихикнуло, а я опять захрипела от удушья, в судороге процарапав ногтями собственную шею. Запахло кровью. Богиня, это не можешь быть ты. Это не ты, Лойт. У тебя никогда не было такого ужасного голоса.

— Ты непочтителен, Алиан, — проворчал селенис. — Кстати, если тебе не жалко дочь, то императора ты пожалеешь больше? Все-таки он твой почти родственник. Я могу тебе его отдать. Ваше величество, скажите что-нибудь своему другу.

Из камня донесся глухой шум, и сдавленный старческий голос прокричал:

— Это ловушка! Не верь им, Алиан!

И болезненный вскрик, словно старика ударили.

Архимаг побледнел, сжал кулаки. Но что он мог сделать?

— И чего ты хочешь, женщина? — спросил он.

— Тебя, — томно отозвался отвратительно скрипучий голос. — Сейчас наша маленькая жрица, возмечтавшая стать Верховной, построит Лунный мост, и вы с ней быстренько по нему пройдете. Оба. А я выпущу твоего игрушечного императорика.

Нет, это точно не богиня.