Магистр тяжело вздохнул.　

— По правилам я вынужден был призвать мальчишку в Академию. И в определенный момент я понял, что юношу просто использовали в своих целях предатели, обрекая его на вечные мучения. Зная его потенциал, он стал ключевой фигурой предательского плана по захвату власти, сам не ведая, что творит. Я не смог помешать, не мог ничего сделать. Я просто сидел и смотрел, как плод моих многовековых трудов превращается в настоящий кошмар. Время шло, Академия хирела, сворачивалась, угасала, причиняя мне мучительную боль от собственного бессилия. Представляете, каково это смотреть, как самое дорогое, что у тебя есть, находится на краю гибели…　

— Нет, не представляем! — хором ответили мы, переглядываясь.　

— Если честно, то я надеялся, что появятся настоящие герои, которыми Академия могла бы гордиться, — произнес Магистр Альрай, — Были в истории такие моменты, когда Академия фактически поднималась из руин. Утраченные знания приходилось восстанавливать по крупицам. И все это происходило благодаря тем, кто взял на себя эту великую миссию.　

Не думаю, что про нас напишут в учебниках. Я могу, конечно, внести свою лепту в историю магии, но боюсь, что мою рукопись сожгут вместе со мной. Сомневаюсь, что нас поставят в пример подрастающему поколению, а наши портреты украсят Зал Славы. «И будешь на доске почета до пожелтения висеть» — пронеслось в голове. Нас проще повесить живыми, чем рисовать портреты. А поскольку нам есть за что сражаться, то «повесить» нас будет очень непростой задачей.　

— Те, кто положат конец жестокости и алчности в том месте, которое изначально должно было стать оплотом знаний, — мечтательно продолжал Магистр Альрай.　

Боремся с коррупцией в образовании! Уря, товарищи! Уря! А теперь дружно скидываемся на занавески и новый компьютер! И на ремонт! Не забудьте завтра принести денежку на учебники и контурные карты! И на новый проектор! Спасибо, родительское собрание окончено.　

— Если бы я знал, чем все закончится, я бы не стал призывать Беренису в Академию. Я до последнего надеялся, что ученики, которым удастся закончить Академию живыми, воспротивятся, возмутятся, поднимут восстание. Но, увы. И тогда я стал просто ждать. Я видел все, что происходило в Академии. Я призывал людей из других миров, в надежде, что они не настолько запуганы и готовы дать отпор. Я помню мальчика по имени Паша, хотя он упорно называл себя Люком. Я честно, рассчитывал, что он именно тот герой, которого я жду. Вы с ним избрали честный путь борьбы, но потом стало понятно, что этот путь никуда не приведет. Я иногда давал ему подсказки, помогал в поисках осколков. Он раз за разом проводил Ритуал Вызова, чтобы найти подсказку, где искать очередной осколок. Но потом стало понятно, что осколков не достаточно. Нужна печать. И заполучить ее фактически невозможно. Я честно думал, что он станет выпускником и продолжит поиски печати там, за пределами Башни, поднимет восстание и уничтожит предателей. Но узнав о твоем плане, Люк воспротивился и решил провести сложнейший Ритуал Полного Вызова. Вызова без ограничений. Я надеялся, что он сможет его пройти. Мальчик поставил на карту свою жизнь, чтобы спасти жизнь своему другу. Я видел, как он умирает на полу, в круге, пробитый насквозь клинком «своего учителя». Он так и не смог поднять руку на своего единственного друга, пусть даже на тот момент рожденного его воображением и страхом. Я помню, как ты, Асфард месяц сидел в кресле, глядя на зеркало, проклиная тот день, когда не смог уберечь его. Я сидел и смотрел на тебя сквозь разбитое стекло, понимая, что я бессилен что-то предпринять. Я пытался давать тебе знаки, но ты их просто игнорировал, погруженный в свое горе. И тогда я решил рискнуть. Я призвал ее. Пусть она не подходила по возрасту, пусть девушка была из другого мира, но вы с ней во многом похожи.