А не лучше было бы начать подсчет с трех снайперов, которых она самолично укокошила на стройке?

Все это было слишком безобразно, вопиюще жестоко, и совсем не походило на чистый цифровой мир компьютерных сетей, в котором Тетсами чувствовала себя как рыба в воде. Конечно, там тоже частенько приходилось рисковать – но то был «чистый» риск, то есть такой, который не оставлял на руках ничьей крови, кроме своей собственной. Ты ни в кого не стреляешь, и в тебя – никто.

Тетсами провела ладонью по глазам, задаваясь отнюдь не легким вопросом, как распоряжаться впредь уже не жизнями других людей, но своей собственной.

Безусловно, она могла бы потребовать у Доминика свою долю наличными – двадцать мегаграммов, сумма, которую она не заработала бы и за несколько десятков лет «честного» труда на ниве компьютерного пиратства, сказать «прощай» Бакунину и найти где‑нибудь на просторах Конфедерации приличное, цивилизованное место для безмятежной размеренной жизни. С такой уймой денег она могла бы поселиться даже на Земле.

Тетсами попыталась найти какое‑то удовлетворение в столь радужных перспективах, но ощутила лишь тупое безразличие к ним.

– Мерзкая планета. – Тетсами злобно плюнула в сторону Годвина.

– Возможно, – послышался сзади знакомый голос. – Но у Бакунина есть и свои достоинства.

– Привет, Доминик, – сказала девушка, не оборачиваясь.

– Я искал тебя довольно долго. В здешних пещерах ничего не стоит заблудиться.

– Хотела бы я заблудиться. Да так, чтобы никто и никогда меня не нашел.

Она услышала, как он подошел ближе.

– Прекрасный вид.

– Вид дерьмовый. – Она повернула голову и посмотрела на Доминика.

– Ну, чего тебе?.

– Я хотел поблагодарить тебя…

– Сделай милость. – Во рту у девушки мгновенно пересохло. Ее собственная ирония показалась ей какой‑то наигранной.

– …и дать тебе вот это. – Магнус протянул ей небольшой пластиковый конверт.

Тетсами взяла его и, раскрыв, увидела внутри пачку пластиковых купюр – все килограммовые банкноты Коллективного Страхового Банка Адама Смита. Пятьдесят штук. Тетсами смотрела на деньги, потеряв на мгновение дар речи.

– Это то, что я тебе должен. Вдобавок к твоей доле, естественно.

Тетсами с трудом сдержала желание швырнуть пачку вниз с высокого утеса. Ей вдруг захотелось кричать и плакать, бегать кругами по утесу, рвать на себе волосы…

Делать что‑нибудь, что угодно… лишь бы обратить на себя его внимание.

– Доминик, ты – бесчувственный ублюдок.

Магнус медленно повернулся к ней, и абсолютно бесстрастное выражение его лица разъярило девушку еще больше.

– Ты вообще‑то видишь людей этими своими ледышками, которые считаешь глазами? До тебя не доходит, что ты общаешься с окружающими, как с кассовыми аппаратами?

Тетсами вынула из конверта пачку банкнот и сунула ее Дому за пазуху.

– Подавись! Я их, собственно говоря, и не заслужила. Ведь информация на «Блик Мьюнишнз» накрылась, когда меня схватили паладины. И вот еще что…

Доминик посмотрел на свою оттопыривающуюся рубашку, в которую Тетсами сунула деньги. Когда он поднял голову, девушка увидела на его лице – к вящему своему удовольствию! – совершенно обескураженное выражение.

– Что?

Тетсами обеими руками обхватила голову Магнуса, пригнула ее и впилась в его губы свирепым поцелуем, настолько долгим и крепким, что ей почудился привкус крови на губах. Ее или его крови – это Тетсами не волновало. Наконец она отпустила его и тихо сказала:

– Поразмысли об этом на досуге, чурбан бездушный.