Кочергин. Нет, погоди немного. Ха-ха-ха! Как вспомню Стружкина, так смех и пронимает.

И теперь всего важнее

Ваш серьезный приговор

Так решите поскорее

Насмешил ли вас актер (А)

б. Сухожилов. Сколько угодно…

Кочергин. Нет погоди немного… ха-ха-ха! как он нас обморочил, как потешил, ха-ха-ха

(К публике.)

Ха-ха-ха должно признаться

Он нас очень насмешил

И от смеха удержаться

Не стает уж наших сил (ЦР)

^30-31 Ах, как он нас обморочил! / Эк, как он нас обморочил! (А ‹›, ЦР ‹›)

^37-40 Но для нас всего важнее ~ Насмешил ли вас актер? /

Но слов наших поважнее

Для него ваш правый суд.

Что ж решите поскорее,

Наш актер хорош иль худ! (ЦР)

Вторая редакция окончания пьесы (ЦР)

Явление XIII

Входит Мартынов в костюме Фанни.

Кочергин. Это что за барыня?

Мартынов. Где изменник? Где мой злодей Сухожилов? Говорят он в этом доме сватается на другой.

Кочергин. Что, что такое?

Итальянец. Это невеста г. Сухожилов… первая танцовщиц на театр… глядит: какой красавец… Это не то, что ваш дочка.

Кочергин. Так вот таков мой будущий сынок! Ох, черт возьми!

Итальянец. Нет, вы смотри, как она грациозна в качуча… (Насильно сажая его.) Садись синьор.

Кочергин (падая на стул). У меня голова кругом идет!

(При конце танцев входит Сухожилов и дочь.)

Кочергин (увидя Сухожилова). Вон! Вон! Это что за танцовщица? Ты мот, шалун, повеса -- и хочешь жениться на моей дочери?

Сухожилов. Я ничего не понимаю: объяснитесь.

Мартынов (приседая подает письмо). Вот объяснение.

Кочергин (читает). "Милостивый государь! Валерьян Андреич нисколько не виноват в том, в чем его сегодня перед вами обвиняли, потому что под {Далее: этим (ЦР)} видом этих обвинителей был я и товарищ мой, тоже актер". Что такое? (Всё письмо дочитывает из пьесы.)

Самойлов (входя при последних словах). Вот ваши 10 руб‹лей›, взятые итальянцем.

Кочергин. Виноват, виноват… (к Мартынову). Неужели вы тоже актер?

Мартынов (басом). Да, играю смешные роли.

Последний куплет (ЦР ‹›)

Н. А. Некрасов никогда не включал свои драматические произведения в собрания сочинений. Мало того, они в большинстве, случаев вообще не печатались при его жизни. Из шестнадцати законченных пьес лишь семь были опубликованы самим автором; прочие остались в рукописях или списках и увидели свет преимущественно только в советское время.

Как известно, Некрасов очень сурово относился к своему раннему творчеству, о чем свидетельствуют его автобиографические записи. Но если о прозе и рецензиях Некрасов все же вспоминал, то о драматургии в его автобиографических записках нет ни строки: очевидно, он не считал ее достойной даже упоминания. Однако нельзя недооценивать значения драматургии Некрасова в эволюции его творчества.

В 1841--1843 гг. Некрасов активно выступает как театральный рецензент (см.: наст. изд., т. XI).

Уже в первых статьях и рецензиях достаточно отчетливо проявились симпатии и антипатии молодого автора. Он высмеивает, например (и чем дальше, тем все последовательнее и резче), реакционное охранительное направление в драматургии, литераторов булгаринского лагеря и -- в особенности -- самого Ф. В. Булгарина. Постоянный иронический тон театральных рецензий и обзоров Некрасова вполне объясним. Репертуарный уровень русской сцены 1840-х гг. в целом был низким.