Юные авангардисты с Алтайской улицы изобрели свой виртуальный проект летом 1972 года. Одного из них приятели называли Боб, а другого – Джордж. Они водили дружбу ещё со времён школы, в которой вместе учились. Между собой общались вычурно, на странном сленге, употребляя такие слова, как «джинсня», «шузня», «мочалки», «сейшен» и «прикид». По воспоминаниям учителей, среди которых преобладали Аси Львовны и Ароны Давидовичи, «эти парни задавали много джазу». И это было действительно так.

На школьных переменках Джордж любил читать стихи собственного сочинения, выдавая их за неопубликованные творения обэриутов.

«Я, знаете ли, изучаю творчество футуристов и мечтаю быть на них похожим, – разъяснял он директору школы № 429 на ходу придуманный манифест. – И скажите спасибо, что лицо не раскрашиваю».

Среди одноклассников Боб прославился тем, что как то явился в кинотеатр. в женской одежде. Дело в том, что на афише супермодного фильма «Фантомас разбушевался» было написано: «Детям до 16 лет вход воспрещён», а наш герой выглядел явно моложе. Проблема была решена его сообразительной мамой. Людмила Харитоновна быстро смекнула, что к матери с дочкой у кассира вопросов не будет, и предложила сыну. временно сменить пол. Операция была изящно произведена перед зеркалом – с помощью косынки, лёгкой косметики и красивых туфель на каблуках.

«Успех был полный, – утверждал впоследствии Боб. – Я выглядел, скажем так, готовым к употреблению. Сел в зале, в плащике, юбочке, накрашенный, и вдруг вижу, что вокруг толпа собирается. И кто то над ухом мне говорит: “Колени то сдвинь!”, после чего все мужики разочарованно стали уходить… С тех пор мне не дает покоя мысль: “А что бы было, если бы всё пошло по другому?”»

Чудесным образом друзья умудрялись превращать унылые будни в «бесхитростно традиционной» школе в яркие праздники. В какой то момент Бобу с Джорджем удалось захватить радиорубку, в которой они читали в микрофон новости про сбор макулатуры и конкурс строевой песни. После чего объявления прерывались, и в эфире звучала долгожданная «музыкальная пауза». Прямо с проигрывателя ребята ставили пластинки ансамблей «Дружба» и «Поющие гитары», которые не вызывали у преподавателей идеологических нареканий.

В процессе работы мне удалось найти участницу этих радиопередач Алёну Бендер, которая училась в той же школе, но – на два года младше.

«Я была голосистая, и меня позвали в радиостудию, – улыбалась Алёна. – Это было крохотное помещение, расположенное на последнем этаже, в котором с трудом помещались два стола. На одном из них находились магнитофоны и проигрыватель, на другом стояли пластмассовые микрофоны. Несмотря на техническую нищету, мы пользовались популярностью, и наши выпуски слушала вся школа. Поскольку мы жили в одном дворе, то после уроков любили заниматься фехтованием на рапирах. Однажды мы с Бобом устроили сражение на крыше дома, и моя маменька была в ужасе».

Вскоре жизненные декорации вокруг Джорджа и Боба начали стремительно меняться.

«В 1965 году я услышал по “Голосу Америки” The Beatles и понял, для чего живу, – рассказывал позднее Боб в одном из интервью. – Хорошо помню, что в эфире зазвучала Komm, Gib Mir Deine Hand, немецкая версия песни I Want to Hold Your Hand. Сила гармонического форсажа изменила мой космос. Это был ключ ко всему».

Наверное, детство на этом закончилось. Чуть позже будущий поэт запеленговал по радио песню Help! – в самозабвенном исполнении Рэя Чарльза. И основательно охренел, несмотря на нечёткое качество звука.

«В момент, когда щёлкнул этот замок, всё сразу вошло в фокус, – вспоминал Боб спустя годы.