Глиннес снова почувствовал какую‑то недоговоренность, мать знала о чем‑то таком, о чем не спешила делиться с сыном. Ему даже стало как‑то немного обидно, но он решил не высказываться об этом вслух. Не дело было начинать свою новую жизнь с выяснения отношений.

– А где твоя офицерская форма? – спросила Марча весело, даже как‑то задиристо. – Мне так хотелось увидеть тебя в мундире капитана Гвардии.

– Я подал заявление об уходе в отставку и решил вернуться домой.

– Вот оно что, – упавшим голосом произнесла Марча. – Мы, разумеется, рады тому, что ты теперь дома, но ты уверен, что поступаешь разумно, отказываясь от карьеры?

– Я уже от нее отказался. – Несмотря на принятое чуть ранее решение, Глиннес едва сдержал копившийся в нем гнев. – Я нужен здесь сильнее, чем в Гвардии. Наша усадьба разваливается прямо на глазах. Как это так, что Глэй даже не удосужился хоть что‑нибудь сделать?

– Он большую часть времени занят… ну, можно сказать, общественной деятельностью. Он теперь в своем роде весьма важная персона.

– И это помешало ему починить хотя бы ступеньки? Они почти полностью сгнили… Или – я видел дым над Эмблом. Глэй теперь живет там?

– Нет. Мы продали остров Эмбл одному из друзей Глэя.

Глиннес, пораженный этими словами, едва не поперхнулся.

– Вы продали остров Эмбл? Какая же это причина могла… – Он привел в порядок мысли. – Остров Эмбл продал Шира?

– Нет, – холодно ответила Марча. – Отказаться от прав на него решил Глэй и я.

– Но ведь… – Глиннес примолк на полуслове, а затем произнес, тщательно подбирая слова:

– Я ни в коем случае не желаю расставаться ни с островом Эмбл, ни с какой‑либо иной частью наших земель.

– Мне кажется, что в отношении продажи уже ничего нельзя изменить. Мы исходили из того, что ты намерен сделать карьеру в Гвардии и вряд ли уже вернешься домой. Естественно, знай мы, насколько близко ты примешь это к сердцу, мы бы учли твои чувства.

– Мое непоколебимое мнение заключается в том, что нам следует аннулировать эту сделку, – подчеркнуто вежливо произнес Глиннес. – В наши намерения определенно не входит уступка прав на остров Эмбл.[10]

– Но, мой дорогой Глиннес, они уже уступлены.

– Никоим образом – мы немедленно вернем полученные за остров деньги. Кстати, где они?

– Об этом тебе придется спросить Глэя.

Глиннесу вспомнился язвительно насмешливый Глэй десятилетней давности, который всегда оставался равнодушным к насущным потребностям Рабендари. Тот Глэй вполне бы мог принять серьезные решения, которые оказались бы совершенно несуразными и более того, оскорбительными для памяти его отца Джата, который души не чаял в каждой пяди своей земли.

– Сколько же озолов вы взяли за Эмбл?

– Двенадцать тысяч.

Глиннес был настолько разгневан и ошеломлен, что слова его звучали резко, как удары бича.

– Да это же все равно, что отдать задаром! За такое красивейшее место, как остров Эмбл да еще с особняком в прекрасном состоянии? Кто‑то точно сошел с ума!

– Кому‑кому, но не тебе возмущаться! – сверкнув черными глазами, воскликнула Марча. – Тебя не было здесь, когда ты нам так был нужен, и не тебе донимать нас мелочными придирками.

– Я вовсе не собираюсь ограничиться придирками – я намерен сделать все, чтобы аннулировать сделку. Если Ширы нет в живых, то я – сквайр Рабендари, и никто, кроме меня, не имеет права продавать мою землю.

– Но ведь мы не знаем, жив Шира или нет, – с наигранным простодушием подчеркнула Марча.