– Извините, мадам, но этот столик всегда зарезервирован для одной нашей постоялицы. Она здесь живет, и это ее постоянное место в баре. Если вы будете так добры и пересядете, я приму у вас заказ.

Женщина проговорила в бешенстве:

– Черт бы вас побрал, позовите управляющего!

Эжен только этого и ждал.

– Я как раз собирался его позвать. И не ругайтесь, мадам!

Что-то яростно бормоча про себя, он метнулся мимо стойки, чтобы поймать женщину на слове и привести самого месье Жака, – пусть он разбирается с ней.

Он был потрясен, увидев Полину у дверей бара. Он взял ее под руку и отвел в сторону.

– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Я провожу вас до лифта, а когда месье Жак скажет этой дамочке пару теплых слов, я вам позвоню и вы спуститесь, хорошо? Сейчас кто-нибудь проводит вас наверх. Отведите мадам в ее номер... – Он сдал ее с рук на руки молодому официанту и поспешил в кабинет управляющего.

Полина вошла в комнату и упала на кровать. Она хотела снять туфли, но тут же забыла об этом и стала пальцами ощупывать лицо.

Она не пойдет вниз. Никогда больше она не рискнет спуститься. Приди она на несколько секунд раньше – и та женщина увидела бы ее, особую постоялицу, которую защищал Эжен. Она ляжет обратно в постель, там она будет в безопасности. Тут в дверь постучали. Это был сам управляющий. Он был потрясен. Она вдруг постарела на много лет; повязка съехала с глаза, обнажив уголок пустой глазницы.

– Мадам Дювалье, я пришел извиниться. Такая неприятная сцена... Эта дама ушла из бара. Ваше место ждет вас. Я пришел, чтобы проводить вас.

– Нет, – сказала она, – только не сегодня. Сегодня я не пойду.

Он был добрым человеком; много лет ее мужество восхищало его. Он подошел и сел рядом.

– Мадам, – мягко сказал он, – вы должны спуститься в бар как обычно. Если вы не пойдете сейчас, вы, может быть, никогда больше не выйдете из этой комнаты. Вы меня понимаете? И все ваше мужество окажется напрасным. Ну, дайте мне руку, мы вместе спустимся на лифте. В честь этого я выпью с вами бокал шампанского, если вы позволите. Разрешите. – Он протянул руку и поправил повязку. – Ну, – сказал он, – пойдемте.

У двери спальни она вдруг замешкалась.

– Вы говорите, она ушла из бара?

– Ушла и больше не придет. Так она сказала. Я намекнул, что ей будет лучше в другой гостинице. Нежеланные постояльцы, мадам, обычно не остаются надолго.

В это утро она выпила много шампанского. Бар наполнялся людьми, но та женщина не вернулась. Полина видела ее только со спины и слышала голос, но чувствовала, что узнала бы ее. Теперь она не ощущала такой усталости; у нее три раза подряд сошелся пасьянс, она выкурила полпачки сигарет и снова обрела уверенность. Кто-то еще больше отгородил ее от зала, поставив большую вазу с цветами так, что ее не было видно. Скорее всего Эжен. Он добрый, подумала она; благодаря шампанскому все ее чувства были притуплены. Она оказалась слабовольной, так глупо вела себя утром из-за того, что кто-то посторонний покусился на ее привычный образ жизни, ее безопасный мирок. Она презирала себя за это.

После полудня, когда народу поубавилось, она подозвала бармена.

– Я прекрасно провела утро, – заявила она, – у меня три раза сошелся пасьянс! Знаете, как это редко бывает? Три раза подряд! Кто эта тварь, что утром кричала на вас? Месье Жак сказал, что она поселилась здесь.

Эжен наклонился к ней.

– Вы бы только ее послушали, мадам. Эти богатые американцы воображают, что могут купить все, что им заблагорассудится. «Я когда-то приезжала сюда, – заявила она ему, – и тогда ваш персонал знал, как обращаться с высокопоставленными гостями, а управляющий умел проследить за этим! В гробу я видела ваш паршивый кабак».