— Я никогда не стремился убить тебя. Мне хотелось, чтобы ты был лично заинтересован в происходящем.

— Этого ты добился. Но зачем?

Голем молчит, игнорируя мой вопрос. Видимо, считает, что я сам должен догадаться. Что ж, хоть наша партия и подходит к концу, вскрываться ещё рано.

— Это между нами, да? — спрашиваю я. — По какой-то причине ты выбрал меня. Жалкий хакер, торгующий мертвецами, против всесильного кибернетического бога.

— Я не всесилен. Ты станешь убийцей бога.

— Если успею.

— Ну, так поспеши.

В последней фразе слышится ирония. Понимает ли Голем, что я нарочно затягиваю завершение работы над вирусом? Знает ли, почему?

— Предлагаю устроить небольшое соревнование, — громко говорит он, выпрямляясь в седле. — Финиш — вон та серая скала. Кто не боится сломать себе шею?

Глеб и Олег останавливаются, чтобы подождать нас. Она согласны. Марна заявляет, что с трудом держится на лошади и отказывается принимать участие в скачках. Она отъезжает в сторону, а мы выстраиваемся в линию.

Голем просит Марну подать какой-нибудь знак, и она взмахивает рукой.

Я ударяю коня каблуками, и он галопом пускается вдоль берега. Сжимаю бока ногами, глядя только вперёд. Все мысли — о том, как не свалиться. Спустя секунд двадцать Глеб вырывается вперёд, от него всего на полкорпуса отстаёт Голем, затем иду я, а Олег оказывается последним. В таком порядке мы и финишируем.

Только когда животные останавливаются, и мы с ухмылками глядим друг на друга, мне становится ясен символический замысел этой сцены. Гонка Конца Света — вот каков замысел постановки Голема.

— Значит, я Чума? — спрашиваю его тихо.

— А разве нет? Ты сам выбрал этого коня.

— Простая случайность.

— Но ты увидел в ней закономерность. Как и я.

— Поехали назад, — окликает нас Глеб. — Нехорошо заставлять девушку ждать.

Когда мы возвращаемся, Марна спешивается и берёт коня под уздцы.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Хочу его искупать.

Потянув за уздечку, она разворачивает коня в сторону ослеплённой солнцем речной глади. Затем снимает обувь и закатывает брюки до колен.

Жаль, сейчас не закат. Чёрные силуэты лошади и девушки, окаймлённые золотистым светом, смотрелись бы куда красивей.

— Осторожнее! — окликает её Глеб. — Не поскользнись.

Олег спешивается и наматывает уздечку на толстую ветку бука.

— Надо размяться, — говорит он. — Давно я не ездил верхом. Весь зад отбил.

— Идея хорошая, — кивает Глеб, спрыгивая на землю.

Мы с Големом следуем его примеру.

— Во время скачки я думал, что свалюсь, — признаётся Олег, доставая сигареты. — Хотелось послать всё к чёрту и натянуть поводья.

— Что остановило? — спрашивает Голем.

— Азарт, наверное. А может, боязнь кувырнуться вперёд, — с усмешкой добавляет Олег.

Он щёлкает зажигалкой, и его окутывает облачко сизого дыма. Разносится запах персика и лавра: здесь фильтр, установленный на ипподроме, уже не действует.

Я немного отхожу, чтобы полюбоваться Марной. Она бредёт по воде вдоль берега, временами похлопывая лошадь по шее.

Спустя полминуты ко мне подходит Голем. Он останавливается, глядя на реку.

— Она уже не со мной, да? — произносит он, не поворачивая голову.

— С тобой, — отвечаю я.

— Правда?

— До конца.