— Ты не обидишься, если я скажу, что ты путаешь инструменты и цели? — недолго думая, занимаю третий топчан. — Цель номер один в моём пубертатном возрасте — как можно больше интима. Извините, возрастные пики тестостерона никто не отменял…

— Хм. Согласна, — признаёт доктор. — Хренасе, ты умный стал после общеобразовательного курса, который в тебя Бак запихнул.

— … Остальное, стало быть, инструменты. Правильно? — продолжаю логическую цепочку.

— Да.

— Теперь смотри. Дом у меня в тропиках, почти у экватора, в курортном месте, — загибаю палец. — Политических перспектив, это Хаас говорит, в сегодняшней роли посредника между Мвензе и столицей больше, чем у Мартинеса в Генеральной Прокуратуре: ему за шестьдесят, сколько лет политической карьеры осталось? Сколько он за эти годы успеет?

— Да ему и жить осталось, к сожалению, чуть меньше, чем он уже прожил, — кивает Карвальо из положения лёжа.

— Классный дядька, дай бог здоровья, — говорит Жойс. — Но ты продолжай, продолжай. Мне тоже интересно, что ты дальше скажешь.

— За ближайшую менее чем пятилетку эта вилла за миллион, если по рыночным ценам, становится нашей, — хлопаю по мягкой подушке рядом с собой. — Это двести пятьдесят тысяч в год. Камила, где я ещё столько заработаю? Легально, чистыми, без налогов? Имея перспективу стать самым молодым депутатом федерального парламента после совершеннолетия?

По закону, после двадцати одного.

— Да пожалуй что нигде, — соглашается доктор ещё раз. — Эй, но ты сейчас сам себе противоречишь!

— В каком месте?

— Тёлки! Ты сам сказал, что в твоём возрасте главное — секс! Нет, дискотеки здесь классные, — она, видимо, освежает в памяти детали нашего появления тут в самый первый день. — Но со столичными или в любом мегаполисе не сравнить, как минимум по количеству народу! Опять же, белых практически нет, только темнокожие.

Прилетели мы хотя и разными транспортами, но в одно время. Первым делом после официального общения в резиденции губернатора девчонки потащили меня по кабакам, несмотря на хромоту Жойс.

— А причём здесь это? — искренне удивляюсь. — Дискотека, клуб — это же не цель, а тоже инструмент. Чтобы склеить как ты говоришь, тёлку.

— Да! — в порыве каких-то своих рассуждений темпераментная Карвальо начинает размахивать руками в положении лёжа.

Её неприкрытые молочные железы вздрагивают, против воли приковывая моё внимание.

— Не тряси сиськами, ты мне пацана с мысли сбиваешь, — смеётся Жойс.

— Даже не знаю, что сказать, — отвернуться, что ли. — Камила, я, формально являясь малолеткой, уже живу с двумя модельными тёлками! Умными, красивыми, любящими меня таким, какой я есть!

— Хм.

— Одна мне вообще жена со всеми вытекающими, а ты, чтобы сказать мягко, не сильно отягощена пуританскими моралями! Чё ещё нужно в этом возрасте⁈ Вон, бубоны твои половину светового дня нараспашку, молчу о прочем, когда выпьешь…

— Хм. Промазала. В таком разрезе даже не подумала, — сдаёт назад доктор.

— Малолетние ссыкухи в его возрасте, — Жойс по-прежнему улыбается, — в прикладном моменте интима по определению проигрывают взрослым оформившимся женщинам. А где он ещё найдёт таких взрослых, как мы?

— Нигде, — соглашается Камила Соарес Карвальо, бывшая капитан медслужбы.

В отличие от руководства моей кафедры, она из армии выломилась по отрицательным мотивам, даже Матеуш не смог помочь: тупо поехала реабилитировать и опекать лучшую подругу, ссылаясь на то, что после овода комиссованной сержанту Кайшете профессиональный врач рядом нужен ещё месяцев девять, причём двадцать четыре на семь.