– Всё так. А сам бы регенерировать без капсулы смог бы? – Алекс задаёт вопрос на засыпку.

– Не думаю. Если потерял сознание, значит, ресурсами управлять бы не смог. – Не даю сбить себя с толку. – За то время, что валялся бы без сознания, кровопотеря однозначно должна была превысить допустимые значения. Падение ОЦК ниже предельного уровня – труба. А если в полевых условиях, то ещё и переохлаждение как вариант, будь на дворе холодное время года.

В этот момент шлюзовая дверь открывается и вместе с врачом появляется средних лет невыразительный человек с резаной (или рваной?) раной руки.

По личному опыту знаю, что работы в этом случае ненамного. Оттого закрываю глаза и пытаюсь уснуть, пока его руку погружают в одну из малых камер (можно пользоваться даже сидя).

– А высидишь три часа? – сомневается в адрес второго пострадавшего доктор, которому явно хочется на время оставить помещение. – Может, лучше тебя положить вон туда?

– Будьте спокойны. Более чем, – безмятежно кивает пациент и через минуту мы остаёмся с ним наедине. – Спринтер, я из-за тебя тут, – обращается он ко мне после ухода доктора. – Поболтаем?

– Без проблем, только я вставать не буду, ладно? – Немного поворачиваю голову и скашиваю глаза вправо, чтоб лучше видеть своего собеседника.

– А-ага-га-га-га, годится. Ты первым на разговор не напрашивался, да я и постарше, – тут он делает паузу. – Потому давай с главного… Сегодня тебя выпустят, это по-любому, – он снова заминается, затем как будто на что-то решается. – Спринтер, ты ж не клановый? Не пойми превратно, в твои дела никто не лезет. Просто мне надо понимать, как с тобой дальше разговаривать. – Ещё одна пауза, на этот раз вопросительная.

– Ты продолжай, продолжай, – хмыкаю. – Я не клановый. Но я никогда никому и не говорил, что я клановый. Это судья с чего-то решил в суде; а я с ним просто не стал ни спорить, ни вообще разговаривать.

– Не только судья так решил, – качает головой собеседник. – По тебе вопрос вставал сразу после первого забега. Когда ты предупредил в карцере, что к ним будешь часто возвращаться, стало быть, так бегать каждый день.

– Что за вопрос? – мне становится интересно, а Алекс многозначительно хихикает.

– Ну, как с тобой быть дальше. В итоге, пенитенциарная администрация решила, что система охраны – в основном, технические средства охраны. Человеческого фактора ноль. Пострадавших нет. В суде ты уже раз шумел, а чтоб тебе срок накинуть, это тебя туда надо везти ещё раз. А кому оно надо? Дальше. Второго учреждения в муниципалитете нет, Квадрат – один на весь округ. Если тебе продлить срок, что, кстати, незаконно, то досиживать тебя всё равно тут оставят.

Алекс на заднем плане ржёт просто неприлично, потому я на время отключаю канал связи с ним.

– А администрации надо лишний геморрой? – продолжает второй посетитель медсектора. – В итоге решили, да пусть лучше валит нахер через два месяца. Ну и, попутно, говорят, он наверняка из кланов. Судя по твоим проходам. Значит, отрабатываешь какое-то учебно-тренировочное упражнение. Никого не калечишь. Работаешь строго в светлое время суток. В карцере не буянишь. Ну пусть бегает, чё – это начальник охраны решил, а остальные согласились. Дроидов ресурс, говорит, не жалко.

Дальше я включаю канал с Алексом и слушаю ржание с двух сторон, от него и от посетителя.

– Сходу встречный вопрос. Это вы меня кормили всё это время? – вклиниваюсь в паузу между раскатами хохота.

– Ну. Так я поэтому и здесь. Смотри дальше. Из наших никому от тебя ничего не надо, это сразу на всякий случай… чтоб все вопросы снять и чтоб ты ничего лишнего не подумал.