|
– Или автоматически что-то изменит в собственной жизни? Например, сходу получив работу, о которой раньше не мог и мечтать? Ну или у вас есть альтернатива, – фыркает он. – Воспылать жалостью к себе, наплевать на шанс и не пытаться. Тем более что у вас есть хорошее для себя объяснение – это ж сложно, почти нереально… Зато выспитесь за месяц! – он оглушительно хлопает ладонями по крышке стола. – А вместо этого можно напрячься, расколупать этот ваш чип в хорошем смысле, и начать стоить на пятьдесят тысяч дороже. За какой-то месяц.
* * * Виктор с утра ломал голову, где найти этого новенького дятла. Мало того, что тот прилюдно обосрал его перед всеми дважды. Мало того, что тот обломал ему такую многообещающую групповуху с Саей – та старательно избегала подобных ситуаций и подловить её в подходящем месте удавалось хорошо если раз в пару недель. Этот Алекс, мать его, ещё и был принят соискателем! Ну как так, за какие заслуги?! Он же младше на год или два! Бля, нет в жизни справедливости… Гадёныш с утра не находился. К обеденному времени Виктор уже почти упал духом, когда, кажется, на его стороне выступило само провидение. В столовой, за обедом, привычно наполнив разнос по норме, он уселся за стол с товарищами, когда один из них удивлённо указал подбородком на место возле окна: – Гляди! На козырном месте старшего курса, которое нельзя занимать ни в коем случае, сидел этот дурачок. – Ух ты, он, кажется, ещё и банку открыл, дебил, – добавил Стэн. Как по заказу, пара старшекурсников зашли внутрь со стороны хозяйственных помещений (что формально не разрешалось) и молча пошли вдоль столов, принимая в большой пакет запечатанные банки с суточным рационом мяса и сосисочного фарша. – Кажется, сейчас будет что-то интересное, – тихо объявил Виктор, останавливая сам себя от любых действий. Есть консервированное мясо из пайка было категорически нельзя. Котлеты, жаркое, нарезанную кружками салями – можно. Как и всё что угодно ещё. Кроме консервированного мяса. По неписанным правилам, эту часть еды надлежало отдавать старшему курсу по первому требованию. В случае отсутствия банки (например, съел, как этот дурачок сейчас), наказание следовало немедленно и продолжалось вплоть до выпуска этого старшего курса из Корпуса. Попутно, новенький дурачок ещё и место занял такое, которое занимать нельзя. Выпускники редко ели со всеми (да плюс в общей столовой), но стол возле окна всегда должен быть свободен. Это закон. Старшаки тем временем добрались до стола этого Алекса и рассматривали его, от удивления чуть зависнув. – Ты кто, чудила?! – спросил, наконец, один из них. – Какого х#я ты тут уселся и почему наш фарш уже сожрал?! В столовой повисла предсказуемая тишина, которую можно было зачёрпывать ложкой. – А тебе это место по масти положено? – при полном молчании зала сделал ударение на последнем слове новичок. – Тебе, говноед, этот фарш жрать только после меня. Завтра утром. Из параши. Как посру. – Ты что, дурак? – Нахмурил лоб второй старший, искренне на всякий случай пытаясь проанализировать разрыв шаблона. – Или жить надоело? – Я просто по законам говноедов не живу, – новенький поднялся из-за стола и сделал шаг вперёд, оказываясь к здоровякам старшего курса вплотную. – Вы свои правила, как катяхи жрать, между собой тиражируйте. Мне их втирать не надо, хорошо? – А ты сейчас о чём? – Обманчиво добродушно спросил первый, вовремя останавливая руку второго. – Да погоди ты! Успеем! – Затем развернулся обратно к дурачку. – Юноша, а ты сейчас о чём? – Чужой положняк забирать нельзя, мудила! – в этом месте Алекс вытянул обе руки и похлопал по щекам обоих здоровяков. |
