Полы были устланы красным ковром с длинным ворсом, в котором, можно было утонуть… огромная кровать с таким же, оттеночным красным балдахинов. Огромное окно, раскрытое настежь, впускающее свежий воздух, и суккуб, тщательно выбривает свою промежность.

Между нами было, от силы, четыре метра. И мое появление не оказалось незамеченным. Станок завис над ровной линией волос, голова поднялась, и наши взгляды встретились.

Искра, буря, безумие.

Нить исчезла чуть ли не у ее лица, как и иглы из крови, зависшие в воздухе и превратившиеся в обычную жидкость, а вот меня… довольно-таки сильно прижало к стене. Точнее, к шкафу чуть левее двери.

Не знаю, что там у нее за магия была, но сила, с которой она была ко мне применена, вызывала уважение. Со шкафа посыпались книги, какие-то чашки, статуэтки, но защититься от них я не мог.

Выразимся более правильно — погребен энциклопедиями. Хотел много знать? Получил…

— Как ты… — ее голосок медом разливался в ушах, — Как ты посмел вломиться в мою спальню?

Отмахиваясь от книг, выгребаясь, так скажем, из научной кучи немного обалдел. Миловидное личико Марии, если я правильно помнил ее имя, накрыл самый на, то есть — настоящий румянец. Она прикрыла руками свои каменные сосочки, второй рукой закрывая интимное место, и что-то шептала.

Глаза, кстати, все равно были злыми!

А вот следом, я и сделать-то ничего не успел. Как по велению «мысли» на ней появилась одежда, вполне себе все скрывающая и спустя пару мгновений, клинок из моих рук, волшебным образом улетел к ней. Он плотно лег в ее ладонь и… пробил мой желудок.

— Никому не дозволено видеть меня без защиты, — прошипела она, сузив глазки, — Я буду медленно тебя убивать, а затем сделаю своей послушной собачкой.

От одного только упоминания этой живности захотелось чихать. Мое выражение лица при этом… было, ну скажем, смешное. И ей это не понравилось.

— Насмехаешься надо мной?

Клинок пошел выше… причиняя адскую боль.

— Сдохни, — шипела она.

Единственное, что я успел подумать, точнее, прокричать в голове: «Замена». Причем на последнем издыхании.

* * *

Вот тут, начались свои-мои фокусы. Отдалившись от собственного, бледно-мертвого тела, я стал невольным зрителем великолепной задницы суккуба, чуть выше копчика которого торчал хвостик.

Сделал это, я не специально. Проснулся в такой же позе, в какой меня убили, и машинально «упал» вперед. Повернулся и с изумлением на лице — замер.

«Любопытно, у нее маны не хватило, чтобы образовать на себе трусы, или она из принципа их не носит?»

Нагнувшись над моим телом, она надела на шею ошейник, который, когда защелкнулся, испарился. В этот же момент появился я, лежа между ее ног.

Несколько вопиющий вид, а затем и недобрый взгляд, сменился с удивления на откровенный ужас.

Последовал визг, попытка меня пнуть, но что-то останавливало ее. А когда я перекатился и встал в боевую стойку, снял со стены длинный клинок, замер… замахнулся и…

Опять застыл, с клинком у ее лица. Что-то странное и сильное, не давало мне пройти оставшийся сантиметр, чтобы выполнить задание. Она же, в свою очередь, вытянула руку перед собой с заклинанием наготове, воспользовавшись моим замешательством, но ничего.

Просто ничего! Никакого результата. Вот мы и стояли некоторое время, застыв в причудливых позах, неспособных друг другу навредить.

— Что за… — пробормотал я, и воспользовавшись теперь, ее замешательством, рубанул сверху вниз со всей дури.

Но результат был нулевым.

— Хозяин не может навредить своему рабу, как, и, раб нарушить покой хозяина, — пробормотала она, трогая себя за ошейник на шее.