Несмотря на звучавшие вокруг довольно сдержанные высказывания по этому поводу, Николай не желал отказываться от мысли сделать Александра генералом. Он стремился внушить сыну всепоглощающую страсть к парадам и маневрам и, дабы придать ему импульс в этом направлении, будет впоследствии назначать его почетным полковником кирасир-гвардейцев, драгун Московского полка, гусар Павлоградского полка, командующим всех казачьих войск… Он даже поручит барону де Жомини, бывшему начальнику штаба маршала Нея, перешедшему в 1813 году на российскую службу, обучать наследника престола секретам стратегии. Александр не протестовал против того, что его целыми днями пичкали тонкостями военной науки, но как того и опасались Жуковский и Мердер, он гораздо меньше интересовался артиллерией и фортификацией, нежели всевозможными подробностями жизни солдат. Блеск парадов затмевал в его глазах суть военного искусства. Ему, обвешанному галунами и медалями, больше импонировало быть салонным офицером, чем воинским начальником. Его отец обратил на это внимание и сказал Мердеру: «Я замечаю, что Александр не проявляет должного рвения в изучении военных наук. Он должен быть солдатом в душе, иначе в наш век его ждет незавидная судьба. Мне кажется, его занимают лишь внешние атрибуты воинской службы». Мердер тут же заверил императора, что под его руководством царевич станет «рыцарем без страха и упрека».

В то же время преподаватели отмечали, что мальчик слишком чувствителен и впечатлителен, чтобы когда-нибудь командовать войсками под огнем противника. Он был подвержен быстрым сменам настроения. Малейшее препятствие, малейшая неудача вызывали у него горькие слезы. Наделенный превосходной памятью и чрезвычайно живым воображением, он испытывал отвращение к методичной работе. Александр неоднократно признавался Мердеру, что его тяготит роль наследника престола. Разумеется, он никогда не осмелился бы сказать подобное отцу. Последний, узнав однажды о том, что его сын получил во время занятий плохие оценки, запретил ему поцеловать себя перед сном. Александр был потрясен. Для него это было равносильно изгнанию из семьи.

Близкие нежно любили его. Вокруг него постоянно были младшие сестры – Мария, Ольга, Александра (примечание: у императора Николая и императрицы Александры было семеро детей: Александр, будущий император Александр II (1818–1881); Мария (1819–1876), будущая герцогиня Лейхтенберг; Ольга (1822–1892), будущая супруга наследника Вюртембергского престола, позже короля Карла I; Александра (1825–1844), будущая супруга Фридриха-Вильгельма Гессе-Касселя; Константин (1827–1892), будущий великий русский адмирал и председатель Государственного Совета; Николай (1831–1891), будущий фельдмаршал; Михаил (1832–1909), будущий фельдмаршал, главный инспектор артиллерии) – товарищи, гувернеры, весь этот маленький двор, шумный и веселый, в окружении которого он находил утешение после тягостных часов занятий. Для развлечения детей Жуковский основал журнал под названием «Муравейник», единственными редакторами которого они и стали. Императрица устраивала праздники, спектакли, танцевальные вечера, чтобы приучать великого князя и его сестер к светской жизни.

В апреле 1829 года царь, решивший короноваться королем Польши, отправился в Варшаву в сопровождении супруги и старшего сына, которому в ту пору минуло одиннадцать лет. Это путешествие произвело на Александра неизгладимое впечатление. Он плакал от радости, слушая пение жаворонков в поле.