Действительно, дела предстояло бедному великому князю страшно много. Ему надо было серьезно заниматься военной службою, и ему нельзя было избегнуть официальной стороны своего нового положения, т. е. приемы и обязанность быть везде там, где государь бывает.

При покойном цесаревиче был граф Строганов, который отвоевывал для своего воспитанника право не ездить никуда в часы урочных занятий; но для нового наследника никто не мог отвоевывать ему от государя этих льгот, тем более, что государь с самого начала начал показывать, насколько он дорожил тем, чтобы новый наследник везде являлся и везде его сопровождал».

Говоря о самой церемонии присяги, Мещерский отметил, что, «несмотря на летнее время, съезд был к выходу многочисленный.

Цесаревич прочел присягу взволнованным, но громким и ясным голосом.

После присяги я зашел к цесаревичу поздравить его и передать ему впечатления торжества».

Александр Александрович подробно описал этот день в своем дневнике. В первой половине дня он вместе с родителями и братом Владимиром побывал в Петропавловской крепости на могиле «милого Никсы». Затем, переодевшись в атаманский мундир, вместе с отцом обошел войска.

В час дня началась церемония. Цесаревич записал:

«…Все пошли с тетями и племянницами. Я шел с т[етей] Соней. Мари и Ольга тоже были в русских платьях. Придя в церковь, начался молебен.

Молитвы великолепные, я молился сколько мог, страшно было выходить посреди церкви, чтобы читать присягу. Я ничего не видел и ничего не слышал; прочел, кажется, недурно, хотя немного скоро. Из церкви пошли тем же порядком в Георгиевскую залу, где Папá, Мамá и все тети стояли на троне и на ступеньках. Тут я прочел военную присягу…»

Присутствовавший на этом церемониале министр внутренних дел П. А. Валуев заметил:

«Обе присяги — церковно-гражданскую и военную — он прочитал внятным и ровным голосом, но голос еще не сложился… После присяги прием. Вел. князя заставили сказать по нескольку слов всем членам Государственного совета и всем сенаторам. Вероятно, еще и многим другим лицам военного звания. Тяжелая задача без надлежащей подготовки.

Особое впечатление произвела на меня императрица во время военной присяги. Она стояла одна перед троном лицом к нам. Государь сошел и стал близ цесаревича. Императрица стояла неподвижно, не поднимая глаз и только как бы шатаясь от усилия выдержать до конца. На лице то глубокое выражение страдания или скорби, которое заключается в отсутствии всякой подвижности впечатлений. Душа обращена вовнутрь. Внешне безжизненна. Если бы я мог быть уверен, что при этом не было никакой aigreur (чувства досады. — А. М.), я пожелал бы преклониться перед ней, как пред иконой. В сильном и безмолвном страдании есть святость и повелительное обаяние».

Через день после принятия присяги, 22 июля 1865 года, цесаревич Александр Александрович отправился на лагерный сбор в Красное Село.

Красное Село

Из «Полного послужного списка наследника цесаревича Александра Александровича»:

«1865 год

— Находился в лагере под Красным Селом, командуя 1-м баталионом л. — гв. Преображенского полка, и на маневрах с 22 июля по 7 августа.

— Отправился с Государем Императором в Москву 14 августа.

— Возвратился 20 августа».

Впервые на сборах в Красном Селе великий князь побывал в минувшем 1864 году.