Время, проведенное в ателье Anderson & Sheppard, Маккуин позже вспоминал как романтическую интерлюдию. «Как у Диккенса, сидеть по-турецки на скамье, обрабатывать лацканы и целый день шить – это было здорово», – сказал он. Правда, он и там чувствовал себя изолированным из-за своей ориентации. «Для меня то время было непростым. В шестнадцать, семнадцать, восемнадцать лет я понемногу привыкал к своей ориентации, а окружали меня гетеросексуалы, среди которых было довольно много гомофобов, и каждый день кто-нибудь отпускал обидные замечания, – вспоминал он. – Внизу, в ателье, работало довольно много геев, но наверху было полно народа из Саутенда и Южного Лондона; как и в любой мастерской, там были парни, которые любили грубые шутки. Поэтому я почти все время старался держать язык за зубами, хотя поболтать и любил».

По словам Джона Хичкока, о том, что Маккуин – гей, знали все, но над ним не издевались. «Геев в нашей области довольно много, – сказал он. – Но меня это никогда особенно не беспокоило. СПИД вселял страх, многие боялись заболеть, но это было по-настоящему глупо, потому что геи не интересовались гетеросексуалами. Самое смешное, что геи всегда отлично ладят с девушками. И девушки ничего не имеют против. У них сходный образ мыслей. У геев женственные манеры, но это не важно».

Хичкок вспоминает, как Ли каждый день приходил на работу в мешковатых джинсах, толстой черной или серой водолазке, клетчатой куртке и ботинках «Док Мартенс». На фотографии, сделанной в ателье в то время, можно видеть неуклюжего Ли в красной рубашке, застегнутой на все пуговицы, и выбеленных джинсах, туго подпоясанных ремнем. По всем отзывам, сотрудники его не особенно любили. «Мне он казался слишком назойливым, – говорит Деррик Томлинсон, который был учеником одновременно с Ли. – Вечно приставал с разговорами на темы, которые меня не интересовали. И две девушки, которые работали в одной комнате с нами, тоже не ладили с ним – как говорится, не сошлись характерами». Был ли он непопулярен из-за своей ориентации? «Я не знал, что он гей, он никогда об этом не говорил, – отвечает Деррик. – Да, он действительно вел себя немного странно, но я не связывал его поведение с тем, что он – гей».

За работой портные и ученики слушали легкую музыку по «Радио-2», тогда как Ли предпочитал музыку хаус. «Я ничего не знал о музыке хаус до тех пор, пока Ли не познакомил меня с ней, – говорит Деррик. – В то время она была на пике моды: эйсид-хаус, рейв».

В конце курса каждый ученик должен был уметь сшить пиджак, почти готовый к первой примерке клиентом. Обычно на овладение всеми необходимыми навыками у новичка уходило от четырех до пяти лет. Маккуин уложился в два года. «Кон хорошо его подготовил, – говорит Хичкок. – Ли хватал на лету, а способности у него были врожденные».

Розмэри Болджер, которая в то время работала закройщицей, вспоминает, что Ли был тихим, неприметным парнем, всецело поглощенным работой. «На самом деле никакого Александра Маккуина я не знала. Я знала парня по имени Ли, – говорит она. – Он был всего лишь одним из длинной вереницы парней, которые так и не стали у нас закройщиками. У одних ничего не получается, потому что они не умеют шить, у других – потому что им недостает дисциплины. Ли относился к тем, кто не хотел становиться закройщиком; он собирался применить полученные навыки для другого. Но в то время я не видела разницы между ним и другими учениками».

Сам Маккуин уверял, что, работая в ателье Anderson & Sheppard, он по-своему там «отметился».