Представления, будто татары воевали, заваливая поля сражений своими бесчисленными телами — просто вздор. Случалось, они гнали на убой толпы людей из покорённых народов, но мысль подставить под удар хоть одного своего воина показалась бы им крамольной. Как и на Руси, девизом татар была победа без своих потерь.

Основу военной доктрины Орды описал летописец, рассказавший, что произошло, когда войско Джэбэ и Субэдэя, огнем и мечем пройдя через Иран и Закавказье, тайными тропами обошло укрепления Дербента и внезапно появилось в верховьях Кубани. Жившие там аланы (предки осетин) и половцы объединились и не давали врагам спуску. Тогда Джэбэ и Субэдэй послали сказать половцам: "Мы и вы — один народ и одного племени, аланы же нам чужие; мы заключим с вами договор, что не будем нападать друг на друга, и дадим вам столько золота и платья, столько душа пожелает, только предоставьте алан нам".

Половецкие ханы взяли сокровища, татары жестоко расправились с аланами, а затем взялись за половцев, "убивая всякого, кого находили, и отобрали вдвое больше того, что перед тем дали". По закону Чингисхана Джэбэ и Субэдэй были правы. Половцы убивали татар, то есть показали себя явными врагами и просто не могли остаться безнаказанными. Поэтому к ним была применима любая военная хитрость, в том числе заключение обманного мира.

Вот если бы половцы не воевали с татарами, мир с ними был бы для Джэбэ и Субэдэя свят и нерушим. В Степи друг был другом, союзник — союзником, враг — врагом. А партнёр, например, торговый, оберегался законами так же строго, как свой единоплеменник.

Волжские булгары и русские князья показали себя в 1223 г., как враги. Значит, отмщение им было лишь делом времени. В отличие от переменчивых европейцев, правители Орды нанесённых ей обид никогда не забывали. Это означало, что дни Булгарии и Руси были уже сочтены.

* * *

К 1236 г., когда Александр Ярославич остался полновластным, без помощи отца, князем в Новгороде, на Руси хорошо знали о приближающейся угрозе.

После смерти Чингисхана татары избрали себе нового владыку, Окту (Угэдэя), и поделили мир на части между ханами, подчинёнными главному хану в Каракоруме. Половецкая степь между реками Яиком (Уралом) и Днепром была отведена внуку Чингисхана Бату (в русских источниках — Батыю). Он стал готовиться к походу на ещё непокорённые народы своего удела-улуса, перенеся ставку в низовья р. Яик.

О намерениях татар стало известно уже из письма, захваченного людьми великого князя Юрия Всеволодовича у монгольских послов к венгерскому королю Беле IV и любезно пересланного адресату. От короля требовали принести покорность хану и выдать бежавших в его королевство половцев. Было очевидно, что татары намерены мстить всем, кто поддержал или поддержит половцев.

В 1229 г. разбитая на Яике булгарская степная стража и половецкие отряды с низовьев Волги принесли вести о грозном движении Орды. Об этом знал составитель Лаврентьевского летописного свода, а значит, знали и князья. Попали в летописи и сведения о боях на границе Волжской Булгарин в 1232 г. Известия о курултае — съезде монгольской знати и военачальников в Каракоруме в 1235 г., когда было принято решение о выделении войск всех улусов для похода на запад, к "последнему морю", в летописи не попали: они хранились в тайне.

Но в 1236-м, когда князья неистово воевали между собой, последствия этого решения стали явными. Орда численностью до 7300 тыс. человек (139 тыс. воинов) переправилась через реку Урал и обрушилась на Волжскую Булгарию. Селения булгар, чувашей, мордвы и буртасов были сметены, население перебито.