"Немилосердно истреблял" неприятеля воспетый в народном сказании отряд Евпатия Коловрата — знатного рязанца, вернувшегося из Чернигова, когда от дома его остался один пепел. Он собрал 1700 таких же отчаявшихся людей, готовых биться "один с тысячей, а два с тьмою", и нагнал врага в Суздальской земле. Воеводы Батыя повернули на Коловрата и были поражены, увидав, что русские способны умирать, не отступая. Окруженные храбрецы сражались столь яростно, что их пришлось расстрелять из камнеметных машин.

Вторгнувшись весной 1238 г. в Новгородскую землю, монголо-татары столкнулись с распутицей и сильным сопротивлением населения. Город Торжок держался против всей осадной техники две недели. Ни князь Александр с дружиной, ни новгородские "золотые пояса" не пытались оказать помощь своему торговому форпосту. Все были "в недоумении и страхе", как писал летописец. Однако, возможно, страх был не столь велик, чтобы не отправить в Орду приличествующие случаю дары. Ведь именно богатейшие торговые города Новгород и Смоленск были оставлены в целости прошедшими рядом татарами…

Не дойдя 100 верст до Великого Новгорода, Бату-хан повернул на юг. О его походе через Смоленское княжество сохранилось предание, что один из отрядов появился под столицей, но был отбит, причем отличились не князь или дружинники, а некий "прехрабрый" юноша Меркурий, позже причисленный к лику святых. Мысль, что у татар, расправлявшихся с большими городами отдельными туменами, "не хватило времени" на грабёж Новгорода и Смоленска, следует оставить. Со всеми, кто не приносил им покорности, они бились до конца.

На Черниговщине татары потеряли до 4 тыс. воинов, 7 недель штурмуя героически оборонявшийся Козельск, и нарекли город "злым". Лишь к концу весны Батый ушел в степи и провел там более года. А князь Александр поехал из Новгорода через руины Торжка. Твери и Переяславля в сожженный Владимир, чтобы принять участие в княжеском съезде, избравшем его отца на великокняжеский престол.

Конкурентов из наследников Юрия у Ярослава не было — все погибли в боях с татарами. Получив власть, энергичный великий князь Ярослав выделил сыну, кроме Новгорода, ещё Дмитров и Тверь, а сам занялся восстановлением разрушенных городов. Всё, что он мог сделать, — это наладить управление и просто латать дыры. Восстановить богатейшие земли Европы в прежнем облике после Батыева нашествия было невозможно. Хозяйство и культура были подкошены не на десятилетия — на века; десятки ремесленных специальностей исчезли, потому что все мастера и ученики были убиты или угнаны в рабство.

Летописи не сообщают, как Ярослав Всеволодович собирал и восстанавливал почти начисто разгромленные военные силы княжества. Опираясь на свою выведенную из-под удара дружину, он заново формировал дружины и городские полки — не столь могучие, как прежде, но всё же достаточные и для обороны от не столь сильных врагов, как татары, и для продолжения усобиц. Их появление на поле брани стало неожиданным для соседей, как увидим ниже, в части 3.

Не стоит думать, что только владимиро-суздальские князья были озабочены в разгар татарского нашествия укреплением своей власти. Уже знакомый нам князь Даниил Романович в том же 1238 г., воспользовавшись отвлечением соперников нашествием, снова овладел богатым Галичем, передав Волынь брату Васильку Романовичу.

Не дремал тем временем и Субэдэй. Отдельные его отряды, не встречая организованного сопротивления на Руси, разорили в 1239 г. на севере Муром и Гороховец, — некогда некогда грозный Переяслав Южный, Чернигов и Глухов, Дружины могучих и славных в усобицах черниговских князей свою землю не защитили, а в большинстве — и не пытались. За землю бились бояре, смерды и жители городов. Но у князей и их дружин тоже не было времени спокойно почивать.