Вельможи бережно опустили войлок Почёта. Гуюк встал, и все, кто находился в шатре и за его пределами, опустились на колени.

— Прими дары наши, великий хан1 — возопило и поле, и шатёр, и ритуал был завершён.

Начался пир, всем присутствующим развозили кумыс и варенное без соли мясо. В том числе и вельможам: пир был ритуальным. Князь Ярослав сумел избегнуть чаши с кумысом, но мясо пришлось есть, и он давился от отвращения: несолёная жирная баранина застревала в горле.

— Великий почёт Руси оказали, — с торжеством объявил он пробившемуся к нему Сбыславу.

— А как угощение? — холодно спросил Сбыслав.

— Потерпим, потерпим! Во имя Руси…

— Во имя… — вздохнул Сбыслав.

Вечером того же дня великий хан Гуюк принял послов. Он сидел на троне слоновой кости под зонтиком, украшенным драгоценными камнями. Плано Карпини оказался первым европейцем, увидевшим зонтик; этот предмет настолько его поразил, что он трижды упомянул о нем в своих воспоминаниях. Равно как и о пяти сотнях телег, нагруженных золотом, серебром и китайским шёлком: Гуюк был едва ли не самым богатым властелином своего времени, что потрясло князя Ярослава.

— Он мир завоюет!

Сбыслав тоже подумал об этом, но от замечаний воздержался. Он был раздавлен пышным днём коронации, потому что ясно осознавал, что судьба не оставила ему иного выхода, кроме того, о котором он до сей поры вспоминал только как о запасном, а потому и почти невероятном.

— Господин позволит ничтожному монаху задать вопрос?

Сбыслав оглянулся. Перед ним в рясе францисканского ордена стоял папский посол Плано Карпини.

— Имя вашего превосходительства Федор Яруно-вич?

Карпини говорил по-русски. Кое-как, но объясняться можно было без переводчика, и Сбыслав молча поклонился.

— Его высокопревосходительство господин главный советник Бату-хана просил передать вам, господин, свой нижайший поклон.

— Произнесённое вами имя не следует часто поминать в этой земле, господин посол.

— Извините мою ошибку. По просьбе упомянутого лица я привёз подарок его сиятельству князю Ярославу.

— Примите мою благодарность, я представлю вас князю. Но не сейчас и не здесь. На приёме у ханши Ту-ракины, если вы не против.

Карпини рассыпался в благодарностях, а Сбысла-ва опять бросило в жар. Он сделал первый шаг, ещё не продумав всего пути, но уже понимая, что это — путь. И как только Карпини отошёл, тут же принялся искать Орду: первый шаг — самый трудный — требовал второго. Не менее трудного.

Найти хана Орду было несложно, сложно было увести его для разговора наедине. Самодовольный Орду раздулся от важности, оказавшись главной персоной в окружении великого хана. Тем более что перед тем, как появиться Сбыславу, Гуюк сказал ему с глазу на глаз:

— Знаешь, о чем мечтает сейчас твой великий хан, Орду? О бесценном даре, который ты мне доставил. Я уже повелел разбить для неё шатёр.

Это был намёк на щедрую награду. А Орду, несмотря на воинский аскетизм и прирождённую доброту, очень был неравнодушен к дорогому оружию. И решил во что бы то ни стало выпросить его у счастливого великого хана.

— Я занят, — с неудовольствием сказал он. — Зачем ты меня тревожишь?

— Ключ иссяк, бел-камень треснул, — сквозь зубы процедил Сбыслав.

— Да, да, — Орду сразу присмирел. — Что я должен делать?

— Исполнять то, что я прикажу. Первое: рассказать Туракине, что князь Ярослав поддерживает связь с католиками через прелата Доменика.

— Великий хан Гуюк не поверил…

— А Туракина должна поверить! Пусть она спросит о Доменике самого Ярослава, когда будет вручать ему ярлык.