Итак, отец, по Алданову, получается мнимый, а с ним и мнимая фамилия, и мнимое графство. Так же категоричны были Роман Гуль и Нина Берберова, прямо утверждавшие, что Толстой — самозванец и на самом деле никакой он не Толстой, но Востром, а знатную фамилию и титул себе присвоил.

«У графа Николая Толстого были два сына — Александр и Мстислав, — писал Роман Гуль. — В их семье гувернером был некто Бострем, с ним сошлась жена графа и забеременела. Толстой был человек благородный (а может быть, не хотел огласки, скандала) и покрыл любовный грех жены: ребенок родился формально как его сын — Толстой. Но после рождения Алексея Николаевича Толстого его «юридический» отец граф Н. Толстой порвал с женой все отношения. Порвали с ней отношения и сыновья — Александр и Мстислав. Оба они не считали Алексея — ни графом, ни Толстым. Так ребенок Алексей Толстой и вырос у матери, в Самарской губернии. Но когда граф Николай Толстой скончался, уже взрослый Алешка, как «сын», приехал получить свою часть наследства. И получил. С Мстиславом Толстым я встречался на юге Франции у своих знакомых Каминка, они были соседями по фермам недалеко от города Монтобана.

Только после рассказа М. Н. Толстой мне стала понятна суть той «биографии» Алексея Толстого, которую он, по настоянию Ященки, дал в «Новую русскую книгу». В этой «биографии» Толстой не сказал решительно ни одного биографического слова о себе».

Как мы увидим дальше, в этом мемуаре много путаницы и откровенной нелепицы, но он показателен как источник, из которого зарождались мифы о незаконнорожденности Толстого.

На самом деле — граф или не граф, Толстой или нет — история появления на свет писателя Алексея Николаевича Толстого и получения им графского титула достойна отдельного романа. Эта история была подробно описана литературоведом Ю. К. Оклянским в его насыщенной документами книге «Шумное захолустье», единственный недостаток которой заключается, пожалуй, лишь в определенной предвзятости по отношению к участникам разыгравшейся в восьмидесятых годах позапрошлого века драмы. Не претендуя на архивные открытия в этой области и лишь пытаясь расставить в этом почти что неправдоподобном сюжете свои акценты, резюмируем главное: если Алексей Николаевич Толстой был графом и сыном Николая Александровича Толстого, то он был не дитя любви, но дитя ненависти и раздора, и именно это странным образом определило жизнь этого литературного баловня, советского Гаргантюа, эгоистического младенца, как звал его Горький, национал-большевика, космополита, великого писателя и труженика, что признавал и взыскательный Бунин, гедониста и эпикурейца, сидящего перед заставленным яствами столом, каким изобразил его художник Кончаловский. Именно это объясняет его творческий и жизненный путь и является золотым ключиком к той двери за нарисованным холстом, где прячется кукольный театр Алексея Толстого со всеми буратинами, мальвинами, Пьеро, Карабасом-Барабасом, а еще царем Петром, сестрами Дашей и Катей, марсианской девушкой Аэлитой, авантюристами, диктаторами, бандитами, проститутками, коммунистами, похотливыми помещицами, насильниками, сыщиками и ворами. Широк русский человек. В полной мере это относится и к герою этой книги.

Генеалогия — наука на любителя. В русской истории было так много Толстых, что разобраться, кто из них кому кем приходится и в каком родстве друг с другом они состоят, может только человек весьма искушенный либо дотошный. Среди предков Толстых, пришедших в XIII веке из Германии и впоследствии получивших свое звучное прозвище от великого князя Василия, были воевода в царствование Ивана Грозного, стольник царицы Натальи Кирилловны, стольник государя Алексея Михайловича, воевода при князе Голицыне. Наконец, был Петр Андреевич Толстой, первый в роду граф (титул этот дал ему Петр I), дипломат, пленник турецкого султана, основатель Тайной канцелярии, заманивший в Россию царевича Алексея, за что Алексей, по преданию, проклял весь толстовский род.