-  Теперь дышите, - милостиво разрешила она.

    Глава оппозиции Вервольф Вольфович задышал. Да так часто, что Яга чуть не оглохла.

    -  Мерзавцы! Все вокруг подонки и мерзавцы! Кроме меня, разумеется! Ты хоть понимаешь, кому приказала не дышать?

    -  Да! - дружно поддержали лидера оппозиции братки.

    -  Кому? - полюбопытствовала Яга.

    -  Она не знает! - возмутился Вервольф. - Когда я займу достойное место на Лысой Горе...

    -  Это когда?

    -  В следующие перевыборы, - отмахнулся Вольфович. - И не перебивать, когда с тобой разговаривает будущий президент нечистой силы Всея Руси.

    -  Ты в этом уверен?

    -  Абсолютно. Демократия в нашем лесу набирает силу и обязательно изрыгнет наверх самого достойного.

    -  Непременно проголосую за вас! - обнадежила его ведьма.

    -  Ты, старая, не крути. Не знаешь, за чем мы пришли?

    -  Да откуда ж мне знать, - начала ездить по ушам Яга, глядя честными глазами на оборотней. Ведьма прекрасно знала, за чем. Однако в связи с полным отсутствием всякого присутствия презренного металла старательно пыталась перевести разговор в нейтральное русло, в надежде, что пронесет. Последние три года в общак от нее не поступило ни одной полушки, а тут еще сынок учудил. И угораздило ж его на последней сходке набить морду внучатому племяннику самого Вия! - Вы ж общественные деятели! В трудах, в заботах. О нас, недостойных, печетесь денно и нощно!

    -  Это ты правильно заметила, - выпятил грудь Вервольф Вольфович. - Мы о народе печемся, а вот народ... Ты, например, за собой никаких должков не помнишь?

    -  Нет, - отрубила ведьма.

    -  Напомнить? - насупился Вервольф.

    -  Не вижу смысла.

    -  Не понял, - насторожился глава оппозиции.

    -  Прогрессирующий склероз, плавно переходящий в амнезию, - начала объяснять Яга, поднаторевшая за последнее время в медицине, - все равно не позволит мне запомнить такие сложные понятия, как долг. Я ясно выражаюсь?

    -  Нет, - обалдело затрясли головами посланцы Вия и на всякий случай отодвинулись подальше.

    -  Как бы вам попроще... Скажем так: старая я уже. Типа, что-то с памятью моей стало.

    -  А-а-а, - с явным облегчением протянул Вервольф Вольфович. - То-то я смотрю - заговариваешься. Ну, это не страшно, мы тебе все-таки напомним. А заодно, - в голосе главы оппозиции появились угрожающие нотки, - и кое-что припомним. Значит, так, старая. С тебя вира и налоги в трехкратном размере. Однократные в казну, двукратные на мою избирательную кампанию. Сейчас и немедленно. Не то...

    Старушка поняла, что пора менять тактику, и срочно начала косить под дурочку.

    -  Ой, да хорошему человеку, - клятвенно прижала плотно сжатые кулачки к груди Яга, - и в десятикратном не жалко...

    -  Можно и в десятикратном, - согласился глава оппозиции.

    -  ...да вот бяда, - заголосила старушка, лихорадочно придумывая на ходу, как бы вывернуться половчее, и, разумеется, придумала: - Навалились на нас захватчики, басурманы иноземныи-и-и! Третий год смертным боем бьемси-и-и! В наш нечистый лес заповедный не пущаи-и-им! Дракончика замордовали-иги, я вся побитая хожу... Мы уж и златом, и серебром откупалися-а-а!!! И брыльянтами и самоцветами всякимя-а-а! Ничаво не помогаи-и-ит! Вся надежа на сыноч-ка-а-а.