— Не беспокойся, тут я ничем помочь не могу, но приставать к тебе не буду. Пока ты не станешь стонать и тереться своей жопой об меня.

Она остановила движения. Аромат раскаленного паяльника теперь был непреодолимым. Карина прокашлялась и сказала:

— Я чувствую, как мою голову слегка уносит.

— Ты вдыхаешь мой запах. Твое тело реагирует. Это только ускорит положение вещей.

Это объясняло, почему рубашка была сорвана. Он не хотел, чтобы ткань встала барьером между ней и запахом, который мог бы скатиться с его кожи и начать на нее воздействие.

— Мне надо что-нибудь делать?

— Просто лежи тут и терпи. Твое тело нуждается в моем яде. Как я говорил, я уже кусал тебя, чтобы убить отраву, но ты его получила ровно столько, чтобы остаться в живых. На это уйдет некоторое время.

Без указания вытянуть шею, она смахнула с нее волосы и выставила кожу как экспонат.

Ей ответил сдавленный смех. Он спросил, говоря ей на ушко и касаясь своим теплым дыханием ее кожи:

— Ты когда-нибудь смотрела хоккей?

— Нет.

— В «Баффало Сэйбрс» был вратарь — Клинт Маларчук. Стив Таттл, парень из другой команды, пытался забить в ворота, и когда он протаранил во вратарскую площадь, защитник захватил его сзади и в падении качнул его вверх. Шею Маларчука задело коньком Таттла. И как только мелкий порез снаружи разорвал яремную вену — кровь брызнула, как вода из шланга, покрыв всю зону в считанные секунды.

По какой-то причине она не смогла понять, так его тихий голос по-дружески подействовал на нервы.

— Он выжил?

— Он остался в живых. Если бы лезвие конька прошло чуточку глубже, то быть бы ему мертвецом, приблизительно, через две минуты. — Лукас плотнее подтянул ее к себе: — Совать нос в шею — это забавно, но внутривенное давление может так быстро выгонять твою кровь, что это может тебя убить.

Его палец проследовал по очертанию вены на ее шее, вызывая мурашки по коже. Она пожелала, чтобы он этого не делал.

— А если не в шею, то куда?

— Хорошо бы подошла рука.

— А можешь удовлетвориться… обойтись рукой?

— Еще чего. Чем дольше мы ждем, тем болезненней это будет для тебя.

Его тело было горячим в отличие от ее тела, его тепло просачивалось в нее. Теперь его запах окутывал ее полностью. Ее голова закружилась.

— Это оно, — подсказал он. — Расслабься и не напрягайся.

— Мне страшно, — сказала она ему.

— Прости.

Подоплека насилия, проникающего во все, что он говорил, слегка утихла.

— Что произойдет после твоей подпитки?

— Ты уйдешь в аут. Это как отдать кровь, за исключением куда больших неприятностей. От моего яда твое тело будет в состоянии шока. Если ты выживешь, то станешь пригодной для подпиток.

— Я могу умереть?

— Да.

— Все просто становится лучше и лучше.

— Жизнь такая сука.

Комната поползла.

— Я ведь не сплю, да?

— Если это твой сон, то тебя серьезно трахнуло.

— Да кто ты… все вы такие?

— Ты задаешь слишком много вопросов.

Он оттянулся от нее, повернул ее руку к себе и укусил прямо за мягкую плоть выше локтя. Пронзительная боль прошлась по Карине. В ответ ее тело напряглось, но его руки прижали ее так, что она едва могла дышать.

Больно. Опять. И опять. Но хуже чем боль было ужасное ощущение его обгладывающих зубов и колючего тепла, которое извивало свой путь вверх по руке.