— Думаешь, что сможешь? — с неподдельным интересом спросил Лукас.

— Осторожней, Даниель, — сказал Генри. — Такого рода разговоры для тебя закончатся испорченной прической или поломанным ногтем.

Даниель проигнорировал сказанное и сверкнул глазами на Лукаса:

— Только дай повод.

Лукас опустил вилку, улыбнулся и оттолкнул в сторону, как невесомый, стол. Карина еле увернулась с пути. Огромная рука Лукаса зажала горло Даниеля. А Даниель вцепился в предплечье Лукаса. Более большой мужчина рванул другого с ног, встряхнул его так, как собака трясет крысой, и кинул на хлопнувший стол. Блюда разлетелись, улавливаясь где-то в углу между стойкой и плитой. Карина вскинула руки перед лицом. Керамическое блюдо разбилось рядом с ней, вызвав над стойкой процесс пульверизации из зеленых бобов.

— Нет! — закричал Генри. — Только не внутри!

Красные отметины прорезали предплечья Лукаса. А кожа вздулась так, словно его кости попытались освободиться.

— Да! — зарычал он. — Сделай мне еще больней. И это все, на что ты способен? — Он подтянул вверх Даниеля рукой, продолжающей удерживать блокаду на его горле, и снова сокрушительно опустил на стол: — Тебе еще нужно? — лицо Даниеля стало алого цвета. Лукас рванул его вверх: — Еще не сдох? — и направил Даниеля спиною вниз.

С громогласным хрустом разломался надвое стол. Обе его половины полетели в разные стороны, и Даниель грохнулся на пол, под нависающего сверху и все еще сдавливающего ему гортань Лукаса. Ноги Даниеля забарабанили по земле. На лице вздулись вены, и кожа стала приобретать малиновый оттенок. Его зрачки закатились внутрь черепа.

— Ну вот, приехали, — вздохнул Генри, — Таким образом, мы потеряли все хорошие блюда. — Он указал Карине на хлебницу: — Ну, хоть я эту пампушку спас. И не волнуйтесь, я сохраню сон Эмили.

Лукас выпустил Даниеля. Блондин лежал неподвижно. Лукас, с неистово пылающими глазами, переступил через него. Его пристальный взгляд замкнулся на Карине:

— Пора спать, — прорычал Лукас и сделал к ней выпад.

Безудержная сила смела Карину с ног, и она обнаружила себя переброшенной через плечо Лукаса.

— Дай я пойду! — крикнула она в борьбе с тягой к свободе.

Лукас, указывая покачиванием ею на все кругом, кинул в лицо Генри:

— Оставь весь беспорядок для него, когда он очнется.

— Будет сделано, — отсалютовал ему пампушкой Генри.

Лукас направился из кухни. Карина попыталась схватиться за раму дверного проема, но ее пальцы соскользнули, и она была пронесена через темноту коридора в спальню.

Глава 5

Комнату аж закачало от того, как Лукас захлопнул дверь. Карина ожидала, что он швырнет ее на кровать, но он опустил ее на пол. Она споткнулась от головокружения, вызванного тем, что ею крутили взад и вперед, и покарабкалась, чтобы убраться подальше. Стальные пальцы схватили ее руку. Он держался за нее и принюхивался к рукаву ее потной «рубахи».

— Зеленые бобы. Хочешь в душ?

Он спрашивал со спокойным тоном. Она глянула ему в лицо. Из него ушла всякая ярость. Он выглядел измученным, его неистовство умолкло до незначительно тлеющих угольков.

— Да, — заколебалась она. — У меня совсем нет чистой одежды.

— Это проблема, — согласился он. — Извини за ужин.

— Та ладно.

Его внезапное спокойствие выбило ее из равновесия. Она стояла неподвижно, ожидая, что он размахнется на нее или заревет ей в лицо.