П.Дьяконов

В данном случае, — продолжал Бурцев, — люди, завербованные Советами, меня не интересуют. Я хочу доказать, что игра с агентами ГПУ в принципе недопустима и преступна, потому что лица, вступающие в отношения с большевиками, не могут не сообщать им весьма важные сведения. А что они получают взамен? Ничего кроме денег.

— Что же вы намерены предпринять? — поинтересовался Дьяконов.

— Я прежде всего обратился к полковнику Гурскому и попросил его разыскать полковника Федосеенко, на которого сослался журналист из «Возрождения». Гурский мою просьбу выполнил и привел сюда Федосеенко. По-моему, полковник был искренен, хотя в его рассказе есть неточности и преувеличения. Но последнее не так важно для меня. Я не сомневаюсь, что Федосеенко в своей игре с большевиками зашел слишком далеко и сам испугался. Теперь он бросился разоблачать Скоблина, который тоже явно ведет такую же игру с большевиками. И я уверен — с ведома и согласия Миллера.

Бывший полковник Федосеенко, видимо, был не особенно доволен приглашением Бурцева и сначала держал себя очень странно, но затем, после заверений Бурцева, что тот преследует только одну цель: осветить это дело всесторонне, причем считает основными виновниками позора не Федосеенко и Скоблина, а руководителей РОВС — генералов Миллера и Шатилова, начал откровенничать и рассказал Бурцеву все, прося защитить его от нападок.

Федосеенко сообщил, что в связь с большевиками вошел по предложению и через посредство полковника Магденко, который заверил его, что в борьбе с большевиками все средства хороши. А потому необходимо использовать имеющуюся возможность установить с ними контакт, чтобы, во-первых, выманивать у них деньги, а во-вторых, постараться получить сведения, которые могли бы оказаться полезными для борьбы с Советами.

Советская разведка заинтересовалась полковником Федосеенко, его вызвали в Берлин на беседу, причем заранее прислали ему деньги на дорогу. В Берлине с ним долго беседовал советский разведчик, который дал ему первое задание и отправил назад в Париж.

Но его отношения с большевиками продолжались не очень долго. В какой-то момент Федосеенко, напуганный перспективой увязнуть в этой шпионской истории, решил рассказать обо всем генералу Миллеру, к которому и явился на прием. Однако председатель РОВС, выслушав его, не дал полковнику никаких указаний практического свойства, а только посоветовал немедленно прекратить всякие дела с большевиками. Миллер обещал при этом решительно никому об их беседе не говорить.

К большому удивлению Федосеенко, через несколько дней он был вызван к генералу Скоблину, который являлся его начальником как глава объединения офицеров корниловцев.

Скоблин сразу же заявил Федосеенко, что все знает от Миллера, но не только не советует бросать работу с большевиками, а, наоборот, очень рекомендует ее продолжать. Цель? Получать от московских агентов ценные для РОВС сведения.

Федосеенко сказал Бурцеву, что Скоблин, убеждая его, будто бы даже признался, что в этих целях и сам состоит в связи с большевиками.

Полковник Федосеенко решил было последовать совету Скоблина, но через несколько дней неожиданно получил по почте приказ по корниловскому объединению, которым он исключался из рядов корниловцев. Почти одновременно и большевики прервали с ним переписку.

Такое совпадение событий Федосеенко объяснял Бурцеву тем, что именно Скоблин и предупредил большевиков относительно двойной игры полковника.

В результате всего этого Федосеенко подал генералу Эрдели, начальнику 1-го отдела РОВС, письменный доклад с подробным изложением всей истории и с просьбой назначить расследование относительно и его самого, и генерала Скоблина.

О своем разговоре генерал Дьяконов немедленно сообщил в Москву. Генерал начал работать на советскую разведку еще раньше Николая Скоблина.