Шатилов сказал ЕЖ-13: «Вас это не должно смущать, и про меня пускают слухи, что я не просто агент большевиков, но что большевики мне платят жалование в две тысячи франков».

Генерал Шатилов поддержал Скоблина потому, что и сам стал жертвой волны слухов. Миллеру сообщили, что Шатилов, Скоблин и Туркул готовят переворот внутри РОВС, чтобы скинуть Миллера.

Шатилов ходил к Миллеру объясняться и оправдываться и заодно говорил о клеветнической кампании протии Скоблина. Но Миллер и так был однозначно на стороне своего старого друга и решил в обиду Скоблина не давать.

Пока происходило бурное выяснение отношений в русской эмиграции в Париже, Скоблин чуть было не погиб.

Несколько месяцев он лечился от малокровия. Ему впрыскивали какую-то новую патентованную сыворотку, но после восемнадцатого укола он почувствовал себя очень плохо. Его состояние стремительно ухудшалось, и он чуть было не отдал Богу душу.

Его повезли в операционную, и хирурги потом сказали Надежде Васильевне Плевицкой: опоздай они на час, у пациента было бы общее заражение кропи.

В парижской резидентуре советской разведки о тяжелой болезни Скоблина узнали случайно, потому что уговорились месяц не встречаться.

Сотрудник резидентуры, который непосредственно работал с генералом, помчался в больницу. Когда он приехал, Скоблин чувствовал себя уже вполне прилично. Скоблин похвастался, что к нему в больницу приходили Шатилов, Туркул, Фок, Витковский, делегаты от корниловцев. Генерал Шатилов проявлял особое внимание, звонил каждый день, осведомляясь о состоянии больного.

Лежа на больничной койке, Скоблин переписывал секретный доклад Шатилова «Положение на Дальнем Востоке».

Копию доклада резидент переслал в Москву, приписав в письме:

«Использовать для печати этот доклад нельзя. Ни в коем случае. Это не только, как мы выражаемся, будет угрожать провалом ЕЖ-13, но провалит его окончательно».

Как же слухи о сотрудничестве Скоблина с большевиками попали в эмигрантскую печать?

Полковник Федосеенко написал подробный рапорт начальнику 1-го отдела РОВС генералу Ивану Георгиевичу Эрдели, который ухватился за этот рапорт. История со Скоблиным давала Эрдели, бывшему командиру казаков, возможность отличиться.

Копию своего доклада Федосеенко показал нескольким людям. Один из них продал историю журналисту из газеты «Возрождение». Статьей Федосеенко был огорчен. Судя по всему, он вовсе не рассчитывал на такого рода популярность, которая ему самому принесла больше вреда, чем пользы.

Через две недели после появления статьи в «Возрождении» состоялось собрание офицеров марковского полка. Там зачитали обращение генерала Миллера с призывом не верить «темным силам», которые стремятся сеять раздоры среди руководителей РОВС, и осудить провокатора, чернящего генерала Скоблина.

Большинство собравшихся согласилось с мнением Миллера. Кто-то из офицеров сказал, что эта интрига — дело рук Антона Ивановича Деникина, надеющегося такими подлыми путями захватить руководство в Российском общевоинском союзе.

После собрания один из марковцев хотел даже собрать группу офицеров, чтобы пойти и избить Федосеенко прямо на стоянке такси. Федосеенко работал ночным таксистом, его машина обычно стояла на пляс Пигаль, излюбленном месте парижских проституток.

История эта обсуждалась всей эмиграцией. В основном люди возмущались поведением Федосеенко, но и руководство РОВС тоже не вызывало добрых чувств.

Тем временем Владимир Бурцев продолжал свои изыскания. Он решил обратиться непосредственно к Эрдели, который расследовал заявление Федосеенко, и написал генералу письмо.

Бурцеву позвонили из штаба РОВС. Сотрудник 1-го отдела корнет Кирилл Анатольевич Половцев сообщил, что Эрдели поручил ему повидаться с Бурцевым и дать ответы на все вопросы.

Свидание состоялось на следующий день.